На ощупь

В год пятилетия нашего знакомства у нас появились два милых создания – Дашенька и Сонечка. Это наши доченьки, двойняшки. Забота о них заполнила все мое время. Несмотря на то что Стас хорошо зарабатывал, он не нанимал ни помощницу по дому, ни няню. Говорил, что не потерпит чужих людей в доме. К сожалению, это касалось и моих родственников. Стас не позволял никому приезжать в наш дом. Исключением из правил был мой брат Кирилл. Мне кажется, супруг побаивался его.

Раз в месяц мы ездили навестить моих родителей и маму Стаса. Моя свекровь Марина Федоровна – бизнес-леди. Она возглавляет консалтинговое агентство. Красивая, стильная, современная женщина, много путешествует по миру. Она никогда не лезла в нашу семью, вся в своих хлопотах, идеях, бизнес-проектах. У нее дорогая машина «Мерседес», двухуровневая квартира. Марина Федоровна всего добилась сама. Отец Стаса погиб в автокатастрофе, когда ему было четыре года. Второй раз замуж не вышла, но у нее всегда кто-то есть в любовниках. Причем она любит помоложе. Не хочу никого осуждать. Это ее жизнь, и она вправе строить ее так, как сама считает нужным.

Чем дольше мы жили со Стасом вместе, тем требовательнее и жестче он становился. Раньше мы могли вместе что-то обсудить и даже о чем-то поспорить, но со временем выстроилось так, что есть мнение Стаса, а другого быть не может. Он мог бросать такие фразы: «Да я тебя на помойке подобрал и в люди вывел»; «Твоего мнения не существует»; «Мне неважно, что ты думаешь»; «Что-то не нравится – можешь закрыть дверь с другой стороны»…

Когда я обижалась и плакала, он говорил, что слезы на него не действуют, это проявление слабости, а слабых он не терпит. Поэтому лучше мне ему не показывать свои слезы, его это сильно раздражает.

И да… Рубашки – одна из моих больных тем… Порой я гладила их часами. Стас носил на работу рубашки и галстуки. Он всегда проверял, как я их отутюжила. И не дай бог будет где складка… Ненавижу их!

Каждый будний день Стас уходил на работу в восемь. Он любил разнообразные завтраки: каши, омлет, яичницу, творог, бутерброды. Я вставала в семь, чтобы успеть приготовить. Однажды плохо спала ночью. Заболели девочки, и я часто просыпалась, мерила им температуру, давала попить. Кстати, как только родились Соня с Дашей, Стас нас сразу отселил в дальнюю комнату, чтобы мы ему не мешали отдыхать. И вот в ту ночь я почти не спала… В семь прозвенел будильник. Я встала и приготовила Стасу завтрак. Хотела еще прилечь, но через пять минут была выдернута из постели. Супруг грубо схватил меня за руку и, ничего не объясняя, привел на кухню. Он был зол. Показал мне линейкой, что я для бутерброда плохо отрезала хлеб: на одном краю толщина была восемь миллиметров, на другом – двенадцать. Хлеб был отрезан под скос. Стас из-за этого разозлился. Я же была в шоке. Сон сразу как рукой сняло. Я попросила прощения и пообещала быть внимательной, когда нарезаю хлеб. Он грубо толкнул меня, и я вся в слезах вернулась в спальню.

У меня уже давно было правило №2: «Не спорь, не перечь, просто согласись, извинись, прими… Так будет лучше всем. Смысла нет тратить время, энергию на оправдания. По-твоему все равно не будет ни-ког-да». В целом мне было привычно такое поведение. Так всегда вела себя мама по отношению к отцу. И я, собственно, тоже. Мужчина – главный в доме. Я во всем подчинялась Стасу.

Иногда у супруга было особенно хорошее настроение. Я уже знала – это означает, что на работе он выиграл суд. В эти дни Стас приносил букет цветов, торт, был нежен. У него какая-то особенно высокая потребность в сексе. Каждый день… Я давно поняла, что нельзя говорить что-то типа «может, завтра» или «я что-то валюсь с ног от усталости и засыпаю на ходу», лучше просто позволить ему это. Тем более мое тело моментально реагировало, стоило ему только начать целовать. Я получала большое наслаждение в близости с ним… При всей своей строгости в нашей спальне он был другим: нежным, страстным, ласковым, словно каким-то уязвимым. Он учил меня быть более раскованной, разной, пробовать что-то новое, больше изучать друг друга и получать неистовое наслаждение. Наверное, на этих эмоциях и держалась наша семья… Я в чем-то была даже зависима от них… В постели чувствовала себя желанной и любимой…

Бывало, Стас обидит меня, и уже в постели у меня внутреннее сопротивление. Не могу ему фальшиво улыбаться и говорить нежные слова… Но проходит немного времени… Мысли отключаются, и я ухожу в ощущения… Стас восхищался моим телом, нежно ласкал меня… Это сильные эмоции…