На поле боя между ночью и днём

Памяти неизвестного товарища из битвы при ВильнеО безымянном прусском лейтенантеПозвольте вам, друзья, сегодня спеть.Он умирал не в битве, не в палате,В сарае ожидал он свою смерть.Его из боя вынести сумели…Когда из двадцать первой батареиЕщё вели огонь, то вся земляНаполнилась сиянием пожаров.Носилки содрогались от огня,Вибрируя под тяжестью ударов.Хирург там, закатавши рукава,Работал долго с марлею и ватой,Уж на ногах держался он едва…Вокруг лежали тихие солдаты.Безмолвно средь безмолвных он ходил,А скальпель окровавленный скользил,Клинком холодным разделяя плоть,

Пытаясь смерть найти и побороть.Вдруг удивленно смотрит врач назад…Не мог он не узреть и не услышать,Как блеском наливаются глаза,Как грудь солдата возбуждённо дышит.Одновременно мальчик и мужчина,Лежал двадцатилетний лейтенант.Куда красноречивей, чем слова,Был взор его… Солдата головаВ холодный шлем зажата, как в тиски,Сияют распалённые виски.Шинели истрепавшийся подол,Мерцанье серых глаз… а на межбровьеРодимое пятно, как ореол,Горит от боли, наливаясь кровью.Солдат сурово смотрит и молчит,А взгляд его кричит, кричит, кричит…Тогда, не доверяя языку,

Боец покрепче стискивает зубы,«Я не могу, я больше не могу!» —Стенает он сквозь сомкнутые губы.На лбу солдата проступает пот…Врача к себе на помощь он зовёт.Он просит подойти его поближе,А тот над ним склоняется все ниже.Врач ремесло освоил не вчера,Не в первый раз у смертного одраДежурит хладнокровный эскулап.Как часто из коварных смерти лапНе вырывались пленники на волю!Врачу известно всё об этой боли…Быть может, нужно что-то передатьРодным и близким, матери, невесте?Как часто, собираясь умирать,Просил его солдат побыть с ним вместе.Спокойно, друг! Пребудет пусть с тобою

Руки моей присутствие живое!Любимую на помощь призови,Чье имя чудотворно, как молитва…Но юношу, что вынесли из битвы,Не трогают рассказы о любви.Одно лишь слово он роняет резко,Одновременно жалобно и дерзко.Кричит он: «Морфия!…»Не удостоив юношу ответом,Врач поднимает бережно при этомШинель бойца… Что видит он на нём?Шальная пуля хитро проскользнулаИ глубоко вонзилась под ремнём,Где, словно нож, по телу полоснула.Хирург не изменяется в лице,Шинелью снова укрывая тело.Но как бы обмануть нас не хотелаВрачей бесстрастность, в молодом бойце

Давно готовность жертвенная зрела.«Прошу вас, врач… Прошу, как человека!Солдата сердце крепко и сильно,Всю жизнь свою я упражнял егоХодьбою и занятиями бегом.На два часа его, я знаю, хватит…Оно сильно… Но хватит ли меня?И как могу я верить, что не дрогнетСолдатской воли стойкая броня?Я вас прошу! Всего один укол!Я вас прошу! С вас точно не убудет!Поймите, врач… я не могу кричать,Здесь рядом умирают мои люди!»Он говорит безумно, как в бреду:«Поймите вы меня! Я… их… веду!Никто не должен видеть моей боли!»— —И врач покорно исполняет волю.