На скамейке возле Нотр-Дам

– Нашла! – Дама вытряхнула из шкафа какой-то сверток и с хрустом распаковала его, длинными красными ногтями сдирая с пакета клейкую ленту.

– Спасибо, мадам, но мне правда не хочется вас затруднять, – я все-таки попыталась встать на ноги.

– А ты все-таки посмотри!

В руках у хозяйки скользнуло что-то сине-зеленое, шелковистое и вместе с тем упругое. Когда это нечто окончательно развернулось передо мной и обрело присущую ему форму, я увидела, что это было пальто из тонкой гобеленовой ткани. Годов, примерно, шестидесятых. Великолепное пальто, в таком могла бы сниматься Катрин Денев. Моя рука сама потянулась к нему, чтобы пощупать.

– Хлопок и шелк, – пояснила хозяйка, набрасывая пальто мне на плечи. – Я сама носила это пальто в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. – Она подвела меня к зеркалу.

Я встала прямо. Посмотрела в зеркало. Никакой черепахи не было и в помине. Из глубины зеркала мне в глаза смотрела незнакомая испуганная женщина. Красавицей ее было не назвать, но фигура была стройной, голова пропорциональной, а морщин в полумраке комнаты вообще было не видать.

Я сняла пальто. Аккуратно сложила его и положила на стул.

– Хорошее пальто. Но, наверное, дорогое.

– Дорогое, – подтвердила хозяйка. – Ткань очень дорогая. Теперь снова в моде.

– Спасибо, – я сделала шаг к выходу. – Но денег на это пальто у меня нет.

Я двинулась к выходу.

– А! – француженка снова взяла меня за руку. – Третий муж моей бабушки был русским! Бери пальто! Не надо денег!

– Нет, нет! Мне так неудобно…

– Бери! Пусть оно принесет тебе удачу.

Я все еще стояла, не зная, как поступить.

– Надевай! – Она кинула мне пальто, и мне ничего не оставалось, как надеть его.

Пальто было приталенное, с золотыми пуговицами, с широким длинным поясом без пряжки. Оно село на меня так, будто специально для меня было сшито. Я завязала пояс узлом.

– Ой-ля-ля! – пощелкала языком дама. – В одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году у меня была точно такая же фигура! – Она как будто выпрямилась и расправила худые плечи. – Очень элегантно! – Она взглянула на мои ноги. – Но туфли все-таки нужно будет купить!

– Мне бы тоже хотелось что-нибудь вам подарить, но здесь у меня ничего нет.

– Иди! И найди себя мужчину! – Женщина села на низенький стульчик и, откинув голову, снова меня оглядела. – В таком пальто это будет нетрудно.

Я все еще не могла уйти.

– Иди! – Она встала. – Мне нужно заняться кое-какими делами. – Она отвернулась от меня и стала складывать вынутые вещи назад в шкаф.

Я повременила еще секунду, потом тихонько повернулась и вышла. Дорогу на улицу я нашла сама и без всяких трудностей, словно моими ногами кто-то руководил. Правда, Большие бульвары остались за домами, я оказалась в тихом проулке, а когда его пробежала, универмаг «Au Printemps» одним своим боком будто вырос передо мной, и я не удержалась, все-таки вошла.

Магазин изменился. Он стал современным и безликим. Наверное, и я была такой. Если меня не понимали, значит, нечего было понимать. Если мной не интересовались, значит, нечем было интересоваться. Первый шаг по памятным местам не принес отдохновения душе. Я шагнула на эскалатор и покатилась вниз. Надо идти к Нотр-Дам. Вот уж где я должна снова ощутить ЕГО присутствие, обрести любовь. Эскалатор спускался в вестибюль первого этажа. Я занесла уже ногу, чтобы с него сойти, и тут заметила, что на меня внимательно смотрит девушка из ларька с сувенирами. Девушка смотрела не на меня – на мое пальто и тут же перевела взгляд налево. Следом за ней посмотрела и я. На огромном плакате, висящем на задней стене, красовалась известная всему миру манекенщица в пальто, наподобие моего. Правда, рекламировала она не пальто, а сумочку новой модели, висевшую у нее через плечо. Одной рукой манекенщица поддерживала сумочку за ремешок, а другой легко прикасалась к узлу пояса, перехватывающего пальто на талии. Не знаю уж, что на меня нашло, но я встала перед молоденькой продавщицей отдела сувениров в точно такую позу. Точь-в-точь, как на плакате. Продавщица удивилась. Я улыбнулась и помахала ей. Тут она поняла мою шутку и улыбнулась в ответ. Я не стала больше ее пугать, гордо повернулась и ушла, оставив ее вместе с сувенирными Эйфелевыми башнями и тарелками с Джокондой. Но настроение у меня вдруг стало прекрасным. Теперь мой путь лежал прямиком к Нотр-Дам.

* * *

Легкая тучка налетела неизвестно откуда и остановилась прямо над полем в самой середине неба, загородив собой солнце. Самолет «Су-37К» в это время уже мчался за горизонт, и вдалеке было видно, как он, снизившись, выпустил парашют и через мгновение побежал колесами шасси по взлетно-посадочной полосе.

– Вот и окончен полет, – сказала Лена. Мари, все это время стоявшая рядом с ней, вдруг взяла и перекрестилась. Лена с удивлением на нее посмотрела.

– Чего это вы?

– Не знаю. – Мари вытерла платочком увлажнившиеся глаза и еще раз повторила: – Правда, не знаю, – казалось, она сама была собой удивлена. – Я очень волновалась.

Лена пожала плечами.

– Я тоже. А ты крещеная?