На суровом склоне

«Мы, нижеподписавшиеся, доверенные от крестьян, бывши сего числа на волостном сходе в присутствии волостного старшины, в числе 58 человек, имеем суждение в числе общих нужд о том, что мы вообще имеем слишком мало земли и пропитывать семейства свои даже при условии лучшего урожая без посторонней поддержки буквально невозможно…»

«Мы, нижеподписавшиеся Забайкальской области, Читинского уезда, Урульгинской волости, инородцы Урульгинского, Романовского и Князе-Береговского сельских обществ, быв сего числа в полном общественном собрании, где имели суждение о нижеследующем:

С 10-го мая по 6 ноября с. г. у нас производились поземельно-устроительные работы и таковые остались еще не оконченными. По разъяснению же чинов Читинской поземельно-устроительной партии, работы по землеустройству вряд ли кончаются и в будущем 1906 году; по всей вероятности, и смотря по ходу работ межевание захватит и 1906-й г.».

«Мы, тунгусы, беспрекословно с 1640 г. платили и платим ясачную подать и губернский налог за землю, и если сосчитать, неужели мы в течение 265 лет не окупили ту землю, которою мы фактически пользуемся в данное время?..

Кабинет принадлежит Е. И. Ф.; кому же принадлежит народ? Пусть кабинет останется без земли, а народ с землей, и наложите на народ плату за землю, которую они будут охотно платить за пользование ею; только их не нужно же обидеть, а если земля будет кабинетская, то она будет не в руках бедного класса, а в руках кулака. Кулак будет отсчитывать барыши, а бедный заплатит ему вдвое…

На основании вышеизложенного мы постановили настоящий приговор отослать начальнику Нерчинского горного округа с требованием немедленно убрать лесной надзор, так как с сего числа мы фактически все свои земли и леса, захваченные несколько лет тому назад кабинетом, берем под свой надзор.

Если же добровольно управление не уберет объездчиков, то мы примем меры к выдворению их от нас».

Таких «приговоров» было много, но эти были первыми. Составители их являлись застрельщиками опасного посягательства на исконные права церкви. На исконные владения кабинета, собственность царской фамилии.

Епископ знал мощь церкви и радовался ей. Это была держава более сильная, чем монархия, и более устойчивая, ибо она стояла на незыблемом основании народного признания, думал епископ. Недаром сам государь склонял голову перед своим духовным отцом.

Мефодий считал, что основой могущества церкви является учение о равенстве всех перед богом, заманчивое видение иного мира, куда «богатому труднее войти, чем верблюду в игольное ухо».

Чтобы вонзить лопату в землю, надо заострить край ее. Идея о царствии небесном была тем острием, которое давало религии возможность проникнуть в толщу народа. Шли века, и вера укреплялась, поддерживая себя красотой обрядов, нежными альтами певчих, сверканием риз, а главное — страстной мечтой о победе добра над злом.