На суровом склоне

— Святой отец! — вскричала она, по-молодому вскакивая с кресла. — У одного из арестованных сын-младенец. Это Григорович. Пусть он — великий грешник, Христос велел прощать.

— Аминь, — тихо произнес Мефодий, жестом предлагая вдове замолчать.

Он неторопливо вынул из кармана рясы письмо:

— Прочтите, не знаю, будет ли так хорошо.

Дедюлина торопливо поклевала свою впалую грудь утиной головой сложенных перстов и с благоговением взяла бумагу.

Она прочла прерывающимся от слез голосом:

«Его высокопреосвященству митрополиту Антонию…»

Это было послание с просьбой ходатайствовать перед царем о замене смертной казни приговоренным другим наказанием.

Дедюлина приникла губами к руке епископа:

— Святой человек…

После вдовы епископ принял двоих: священник Воздвиженский просил за сына, арестованного Ренненкампфом. Мефодий обещал походатайствовать.

Другое дело было сложное: в декабре прошлого года крестьяне Троицкой волости Селенгинского уезда вынесли приговор: «Отобрать земли у местных церковных причтов и монастырей».

Приехавший с места настоятель мужского монастыря сумрачный, мужиковатый отец Аполлинарий доложил, что крестьяне не слушают властей и от своего приговора не отступают.

Епископ спросил с огорчением:

— Говорили ли с этими людьми? Не ведают бо, что творят.

— Ведают. И не слушают никого. Рубят монастырский лес, — ответил настоятель.

Он развязал кипу бумаг, принесенных с собой. Здесь были акты о потравах монастырских лугов, о порче садов, порубках леса. Все было учтено, подсчитано и подытожено в денежном выражении. Убытки занесены в документы с бухгалтерской точностью.

Епископ просмотрел бумаги.

— Это очень важно, — кивнул он, — потому что возмездие близко, — пообещал поговорить с губернатором.

Он вспомнил о приговоренных к смерти: ему еще надо было подумать об этом деле.

Епископ отпустил настоятеля и прошел в келью. Федосья принесла молоко и моченые яблоки, которые любил Мефодий.

Утренний свет пробил полотняную занавеску. Огонек лампады стал из синего желтым.

Епископ раздумывал у стола. Потом подошел к железному шкафу, где держал документы. Он сразу же достал то, что искал. Это был приговор крестьян Троицкой волости Селенгинского уезда.