На суше и на море - 1964

Советские люди вызовут к жизни богатства Енисейского кряжа, обуздают буйный Енисей и заставят его служить себе. В последний раз полые воды хлынули на Енисейск в 1937 году. На многих зданиях сохранились отметки: «Уровень 1937 года» — на семь-десять метров выше летнего уровня реки. Но таких бедствий больше не будет.

На XXII съезде КПСС говорилось, что в Восточной Сибири, кроме завершения Братской и Красноярской ГЭС, намечается построить на Енисее и Ангаре еще несколько мощных гидроэлектростанций. Уже началось строительство Усть-Илимской ГЭС. Придет время и Осиновской, Енисейской, Саянской, Богучанской, Нижне-Тунгусской…

Осиновская, Енисейская ГЭС! Плотины этих гигантов укротят Енисей и навеки упрячут под воду каменные преграды на пути судов — Казачинский порог, пороги Ангары. И станет возможным невозможное: Енисей пошлет свои воды самотеком через водораздел на Обь, воскреснет Кеть-Касский канал — широтная транссибирская водная магистраль станет действительностью. Сеть каналов и искусственные моря примут воды сибирских рек, веками бесполезно стекавших в Ледовитый океан. Каналы объединят реки Сибири и Европы.

Мудрые люди прочили Енисейску судьбу сибирского Архангельска. Они загадывали на столетия вперед. Нам проще: мы ясно видим близкое завтра Енисейска. Оно уже родилось. Оно уже стремится сюда по рельсам дороги Ачинск — Абалаково, на крыльях самолетов, на судах, плывущих по широкой груди Енисея.

С. Лялицкая

По земле Тарханкутской

На озере Донузлав

Озера, лиманы, бухты, песчаные косы и перешейки… Ослепительно яркое солнце в синем бездонном небе. Необозримая степь словно дрожит в сухом раскаленном воздухе. Ни деревца, ни кустика, полновластным хозяином разгуливает ветер. Особое своеобразие придают местности невысокие холмы, на вершине которых много камней и плит разных размеров. Это древние скифские курганы, овеянные поэтическими легендами и сказаниями.

Весной все это огромное пространство покрывается зеленой сочной травой, роскошными цветами. Но к концу лета под жарким дыханием ветров степь выгорает, и становится бурой…

Усыпанная ракушечником, неровная, с глинистой и песчаной почвой, изборожденная сухими балками и оврагами, степь западного побережья Крыма всегда считалась мало пригодной для земледелия. Но здесь издавна выпасали бесчисленные отары цигайских овец.

Тарханкутский полуостров — самая западная оконечность Крыма. Все крымские мысы, вдающиеся из степи в море, низменные. И только мыс Тарханкут — продолжение Центрального Тарханкутского поднятия — возвышенный и каменистый. От него в море тянется длинная каменная гряда. Ученые предполагают, что Тарханкутский полуостров, как и Южный берег Крыма, некогда соединялся с Балканами.

Свое название Тарханкутский полуостров получил, вероятно, еще в далекие времена. Слово «тархан» — монгольское, означает мужское имя, а также лицо, освобожденное от податей. «Кут» — по-украински угол, глухое место. Тарханкут — отдаленный, затерявшийся в глухой степи уголок, где, по всей вероятности, даже не собирали податей.

Этот край начал оживать только в советское время. Осваиваются его земли, насаждаются сады и лесополосы. Некогда бесплодные степи дают богатые урожаи. Благоустраиваются поселки; артезианские скважины с вкусной пресной «сладкой» водой пришли на смену примитивным колодцам с солоноватой водой. Проложена сеть шоссейных дорог.

Небольшой рейсовый автобус привез нас в деревню Наташино, где и пришлось заночевать. Рано утром, еще при звездах, мы вышли на крыльцо. Было свежо. Ночная тишина царила в деревне. Только изредка раздавался в степи бой перепелов, да где-то лаяла собака.

— Какое утро, какая благодать! — с волнением произнес наш спутник местный охотник Петр Иванович Кныш. Лицо его было оживленным, глаза блестели, как у мальчишки, которого отец в первый раз взял с собой на охоту.

Молодой колхозный шофер Миша Мищенко лихо подкатил на газике, и мы отправились на озеро Донузлав.

В свете фар мелькнуло что-то белое.

— Вот сейчас увидите всех наших ночных зверей, — сообщил Кныш. — Ты, Миша, езжай помедленней, чтобы рассмотреть их как следует.

И вот начались наши ночные встречи — появлялось много зайцев, а еще больше земляных зайчиков-тушканчиков. Пролетела сова, прошмыгнула лиса, совсем белая, словно какое-то неведомое фантастическое существо…

— Видите? — спрашивал Петр Иванович, когда кто-нибудь появлялся на дороге, а потом говорил Мише, — погаси, брат, свет, а то он, бедняга, умаялся бежать впереди машины.

Нам он объяснял:

— Звери — будь то олень, волк, лиса или заяц — темной, безлунной ночью всегда бегут впереди машины до изнеможения, но никогда не свернут с дороги. Если шофер жалостлив, он обязательно потушит фары, тогда зверь бросится в сторону и скроется во тьме…

Начало светать. Защебетали разноголосые птички. С первыми лучами солнца мы услышали сначала робкие, потом все более звонкие трели жаворонка.

— Останови, Миша, давай послушаем. А то ведь в Москве жаворонки не поют, — сказал Петр Иванович, лукаво посмотрев в нашу сторону.