На суше и на море - 1980

Несколько этих скорлупок видели минувшей ночью, вернее, их огоньки, мерцающие далеко в темноте. Лишь одна оказалась на нашем пути. Перепончатым крылом дракона вдруг вырвался из темноты неопределенного цвета латаный парус, натянутый на бамбуковые реи; суденышко метров десяти в длину чуть ли не вертикально встало на волне, так что в свете фонаря на его корме удалось разглядеть дощатое днище с кучей то ли сетей, то ли выловленных водорослей. Через мгновение джонка скрылась позади, словно штормившее море тут же поглотило ее.

_{На гонконгском рейде}

А сейчас, утром, глазу не за что было зацепиться на водном просторе. Но вот старпом молча протянул мне бинокль, указывая на седловину между горами справа по курсу. Там что-то белеет. Это чаша локатора, словно притаившийся за горами одноглазый циклоп, сторожит подходы к порту.

Огибая небольшой остров Ламма, входим в Западный пролив и сразу оказываемся на большой морской дороге. Навстречу деловито режет волны крупный сухогруз, следом спешит контейнеровоз американской линии, новенький, сверкающий свежей краской, упоенный своей молодой силой, не растраченной на ухабистых океанских трассах. Кажется, многотонные цветные кубики контейнеров, которые возвышаются чуть ли не до верхнего мостика, и не груз для него вовсе. А впереди на рейде множество других судов. В бинокль видны на мачтах флаги многих стран, в едином ритме бьющиеся на ветру. Между судами снует множество барж (грузовые операции ведутся главным образом на рейде), катеров, паромов, элегантных судов на подводных крыльях и воздушной подушке. На первый взгляд движение представляется хаотичным, но постепенно улавливаешь в нем строгий порядок.

Не успели осмотреться на якорной стоянке, как к нам поспешил лоцманский катер. Аккуратный немолодой лоцман-китаец, в сером костюме и ярком галстуке, полноватый, с бесстрастным выражением лица, походил больше на преуспевающего делового человека, чем на моряка. Однако он лихо поднялся по трапу, с достоинством поздоровался, пробормотал что-то в вынутый из кармана пиджака портативный радиопередатчик и уверенно скомандовал: «Средний вперед!»

Признаться, такого «слалома» в бухте, забитой судами, мне видеть не приходилось. Решительно обогнули старый углевоз, за ним «японца» с раскрытыми трюмами, откуда извлекали увесистые тюки, в опасной близости проскочили между двумя другими сухогрузами, и вот тут показалось, что сейчас врежемся в один из зеленых буев ограждения вокруг затонувшего лайнера «Куин Элизабет». Проданный английскими владельцами из-за неблагоприятной конъюнктуры на пассажирских линиях, он так и не успел послужить одному из местных дельцов — загорелся на рейде и был затоплен. От знаменитого лайнера, некогда владевшего «Голубой лентой Атлантики», оставалось немного: над бухтой поднималась лишь часть надстройки, а из-под воды плавучие краны извлекали срезанные водолазами листы бортовой обшивки и грузили их на плашкоуты.

Однако и зеленые буи миновали успешно и, не снижая хода, пошли к причалу. В какой-то момент с тревогой подумалось, что вот сейчас раздавим две ярко раскрашенные баржи, пришвартованные рядом с предназначенным для нас местом, сомнем их со скрежетом, треском под крики гибнущих грузчиков. Видимо, так казалось не только мне, но и нашему капитану, потому что он резко обернулся и выразительно посмотрел на лоцмана: уверен ли тот, что все делает правильно? Но лоцман, как выяснилось, был мастером своего дела: в нужный момент скомандовал: «Машина, стоп!», через секунду — «Средний назад!», а потом опять «Стоп!». Одновременно нам в борт уперся подоспевший буксир, и наш контейнеровоз мягко привалил к стенке.

Ну, теперь можно спокойно оглядеться. Мы стояли у контейнерного терминала полуострова Коулун. На огромном бетонном поле громоздились контейнеры. Отсюда они идут в Японию и на Филиппины, во многие другие страны Азии, в Америку и Европу. А часть — через Находку по Транссибирской железнодорожной магистрали в ФРГ, Данию, Швейцарию, другие государства, которые пользуются услугами советских судов. Одно из них — «Гродеково». на котором мы прибыли сюда из порта Восточный. У нас на борту контейнеры с бумагой и мебелью из Финляндии, коровьими шкурами из Роттердама, коробками для телевизоров из Франкфурта-на-Майне, химикатами, хлопковой пряжей, резиновыми изделиями, картоном, полиэтиленом, даже печеньем из Копенгагена. Короче говоря, как в детской считалке: «Что угодно для души…» Для многих из этих грузов Гонконг — третий в мире после Нью-Йорка и Амстердама порт по обработке контейнеров — окажется только перевалочным пунктом.