На вершине бездны

— Ничего не теряйте, болваны! — заорал он на уронившего рукопись солдата.

Со стороны заднего двора раздался грохот. Капитан кивнул солдату на дверь, ведущую во двор. Подчинённый осторожно потянул за ручку. Дверь заскрипела, и из проёма на солдата вывалился обмякший сержант.

— Что за хренотень?! — заорал Барзола.

Резкая оранжевая вспышка, и открывший дверь солдат как подкошенный рухнул рядом с сержантом. Под лязганье обнажающихся мечей в комнату вошёл Валейтудо.

— А вот и наш проповедник! — хлопнув и потерев ладоши, произнёс Кобылин.

— Живым взять! — рявкнул солдатам капитан.

Стражники бросились на монаха, а Валейтудо невозмутимо принялся выбивать из них напрасную самоуверенность. Четверо стражников, оглушённые тяжёлым посохом монаха, в нелепых позах распластались на полу. Ещё двое, не в силах выполнить приказ взять живым, беспомощно кружили вокруг монаха, не решаясь напасть.

Наконец один из солдат в отчаянии выхватил меч, но тут же со звоном выронил его, схватившись за отбитую руку. Ещё взмах посоха, и последний из нападавших рухнул лицом в пол.

Капитан попятился. Валейтудо двинулся к связанному Годо.

— Этот человек заслуживает большего уважения, — спокойно сказал монах, потянувшись к узлу.

Однако оглушительный выстрел заставил его остановиться и медленно сползти по своему посоху на пол.

— Довольно этого цирка! — выпятив челюсть, нагло процедил сквозь зубы Кобылин, пряча в кобуру ещё дымящийся наган.

Глава 10

Дверь в хижину лесника распахнулась.

— Просыпайтесь! — раздался встревоженный голос Карима.

— Что стряслось?! — вздрогнув и продрав глаза, спросил Веласкес.

— Годо и Валейтудо арестованы. Монах тяжело ранен. Усадьба кишит людьми коменданта, — задёрнув на окнах занавески, ответил ассасин.

Взглянув на крестоносца, Карим хотел было что-то добавить, но, тяжело выдохнув, опустил голову.

— Что-то с Даримой? — взяв ассасина за рукав, спросил Гаспар.

Карим поднял глаза на Гаспара и покачал головой.

— Мертва, — тихо добавил он.

— Что?! — подскочив закричал рыцарь, хватая Карима за плечо. — Как?! Кто?! — растерянно взревел он и пинком перевернул стол, хватаясь за голову.

С силой распахнув дверь, Гаспар вышел в ночной лес.

— Как это случилось? — почти шёпотом спросил Веласкес.

— Убили ножом, — переворачивая опрокинутый стол, ответил ассасин.

— Её-то за что? Чёртово зверьё! — сжав бороду в кулак, сказал Веласкес.

Накинув капюшон, Карим вышел вслед за Гаспаром.

Подойдя к облокотившемуся о дерево крестоносцу, Карим молча встал рядом.

— Кто и за что? — переламывая в руках сухую ветку, спросил Гаспар.

— Не знаю, — угрюмо ответил Карим. — Кто-то из людей коменданта, но убийство вешают на Годо. На нём была её кровь. Дарима ему как дочь была. Говорят, старик как сумасшедший рыдал на её теле.

— Когда похороны? — швырнув в темноту ветку, спросил Гаспар.

— Завтра в полдень на старом кладбище, — сказал Карим, поёжившись от ночной прохлады. — Там будет много солдат. Они ждут провокаций. Если решишь пойти, будь крайне осторожен, — добавил он и, повернувшись, направился к дому.

— Что теперь будем делать? — взглянув на входящего в дверь ассасина, спросил Эстебан. — В чём их обвиняют?

— Обвинения крайне серьёзные. Годо обвиняют в измене и серии убийств. Это неминуемая казнь. Монаха тоже ничего хорошего не ждёт, если выживет.

— Можно их как-то вытащить? — взглянув на Карима, пробасил Эстебан. — Если вышло со мной, может, получится и с ними?

— Нет. Больше это не сработает, — покачал головой ассасин. — Охрану утроили. Они от нас ждут именно этого.

— Так что же теперь, бросим старика и монаха ко всем чертям и отправимся по своим делам? — скрестив на груди руки, спросил Веласкес.

— Есть пара вариантов, — поправляя ремень, сказал Карим. — Так как казни проходят на площади, толпа вполне может решить помиловать смертника. Такое бывает крайне редко. Но если вдруг люди массово потребуют милости, то, возможно, казнь заменят пожизненными каторжными работами.

— А второй?! — нетерпеливо спросил Эстебан.

— Второй — силовой, — потупив взгляд на лежащую на столе аркебузу испанца, сказал Карим. — В городе есть крупная группировка контрабандистов. С Годо у них были тесные взаимоотношения. Во многом благодаря ему их дела со сбытом вина шли хорошо. Годо терпеть не мог пойла из виноградников коменданта, на которые тот создал монополию. Старик покупал у коменданта бочки с его дрянью только для отвода глаз, а в трактире людям продавал качественное контрабандное вино. В городе давно зреет недовольство властью. Массара Годо знают и уважают многие знатные семьи. Большинство из них готово поддержать бунт. Я думаю, не составит труда запалить этот промасленный костёр и в день казни отбить пленников.

— Вот это уже по-нашему! — затягивая повязку на ноге, довольно заметил Эстебан.

— А если всё пройдёт дерьмово? — ковыряя кончиком ножа под ногтями, произнёс Барт. — Где мы возьмём лошадей и провизию до этого чёртового «Белого дворца»?