На звук пушек (СИ)

Маршал Канробер лишь кивнул в ответ, мрачно осматривая позиции. Выдвигать вперед батареи не имело никакого смысла. Сил для атаки у него не было. Но если отвести артиллерию, пруссаки направят огонь орудий на Сен-Прива, переполненный войсками. Это повлечет чудовищные потери. Но, похоже, выхода нет.

— Отводить надо не только артиллерию!

Канробер с удивлением посмотрел на генерала Вильё, не ожидая услышать от него подобное.

— Вы предлагаете отступить? — бесцеремонно вклинился молодой человек, одетый с элегантной небрежностью светского щеголя.

— Лично вам я предлагаю заткнуться! — тут же отреагировал де Вильё, отличавшийся взрывным характером.

Молодчик лишь вчера приехал из Парижа, имея какие-то рекомендации от военного министра и от Председателя Законодательного корпуса к маршалу Базену. А Базен отфутболил его к Канроберу, подозревая в парижском хлыще соглядатая императрицы Евгении. Вот и пусть посмотрит, как военное министерство снабжает и комплектует войска. Шеской корпус, с его половинным составом и нехваткой всего и вся, подходил на эту роль более всего.

А Вильё было наплевать, на связи и знакомства какого-то гражданского, сующего нос куда не следует, будь тот хоть министр, хоть премьер-министр. Вообще, генерал недолюбливал депутатов и чиновников, постоянно урезавших оборонный бюджет и при этом предъявлявших к военным все большие и большие требования.

— Вот смотрите, — продолжил Вильё, демонстративно игнорируя нахала, не стоящего его внимания. — Фронт перед Сен-Прива, составляет всего два километра. Для корпуса, я говорю о прусских гвардейцах, стоящих в сен-Мари. Так вот для корпуса такая полоса наступления недостаточна. Если только они не пойдут сомкнутыми колоннами.

— Они пойдут, — заметил Канробер. — Именно плотными рядами. Как того требует их устав 1847-го дара. К слову, написанный и подписанный самим королем Вильгельмом.

— Тем для них хуже. В любом случае, одновременно по фронту не смогут наступать более десяти батальонов.

— Они могут обойти нас с фланга, со стороны Ронкура. Именно в ту сторону мы наблюдаем движение саксонского корпуса.

— Это удлинит фронт на километр, полтора. Это еще пять… пусть семь батальонов.

— Хорошо, согласен, — кивнул маршал, приглашая генерала продолжить мысль.

— Значит, нам достаточно держать в Сен-Прива силы, достаточные для парирования угрозы. Всего несколько батальонов. А остальные части, занимающие сейчас Сен-Прива держать в резерве, в некотором отдалении. Этим мы снизим потери от артиллерийского обстрела. Сейчас мои солдаты сидят на головах друг друга, заняв все дама, все сараи и даже чердаки. Представляя собой отличную мишень для снарядов. А стрелковый ровик, который мы успели выкопать, не самое надежное укрытие.

Вильё бросил на слушающего разговор гражданского убийственный взгляд. Будто тот лично нес ответственность за то, что в корпус не поступил шанцевый инструмент и отсутствовали саперы.

— А в случае необходимости я всегда смогу усилить оборонные позиции, — озвучил генерал последний довод в пользу своего предложения.

Канробер задумался. Совет был хорош. Но решение принимать ему, и нести ответ тоже ему.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Отдайте распоряжение.

Вильё откровенно обрадовался и, ободренный согласием маршала, внес еще одно предложение:

— Подполковник Шеварди предложил расположить батареи митральез прямо в селении, укрыв их до времени в сараях и даже домах.

— Шеварди? Это который Маркиз?

— Сегодня он продемонстрировал возможности митральез у Сен-Мари.

— И неплохо продемонстрировал, надо сказать, — согласился маршал. — Передайте ему митральезы из дивизии Тиксье. Шесть орудий больше, шесть меньше…

— Уже четыре митральезы, — уточнил адъютант. — Две повреждены вражеским огнем.

— Тем более! Возможно, Шеварди сможет найти им лучшее применение, чем гибнуть под прусскими снарядами. И может он нас сегодня еще раз удивит.

Канробер посмотрел на солнце. До заката оставалось около полутора часов.

*

Девяносто четвертый полк оставили прикрывать Сен-Прива с севера, со стороны Ронкура. Можно сказать, что они были на довольно спокойном направлении, откуда не ожидалось скорое появления врага. Саксонцы все продолжали, и продолжали свой анабазис флангового обхода, отдаляясь все дальше и дальше на север.

И, тем не менее, полк нес потери. Очень чувствительные потери.

Далекое уханье пушек, свист снарядом, грохот взрывов, после которых слышен оглушительный шум обрушившихся крыш и стен, крики раненных… И вновь уханье, свист… Раз за разом… Минуту за минутой. Целый час. Целый час нескончаемого ужаса и ожидания смерти.

Обстрел Москвы был страшен тем, что огонь многих батарей был сосредоточен на небольшом пространстве одной фермы. Зато в Сен-Прива было больше жертв, просто в силу простого правила: где больше солдат, там больше и убитых. Защитники Москвы стреляли в ответ и унесли немало жизней врагов. А в Сен-Прива не было возможности ответить, враги не атаковали, оставаясь вне досягаемости. И приходилось умирать, не сделав ни единого выстрела. И не известно, что страшнее.