Нагие и мёртвые

 - При гораздо меньшем противодействии, чем вы думаете. Аксиома, которую вы, по-видимому, усвоили в колледже, гласит, что все вокруг поражены недугом, все развращены до мозга костей. И это довольно верно. Только невинные люди здоровы, а невинные люди - исчезающая порода. Знаете что я скажу вам: почти все человечество мертво, оно только ожидает, чтобы его выкопали из могилы.

 - А немногие избранные?

 - Как, по-вашему, что самое главное в жизни человека? Какова его самая жгучая потребность?

 Хирн улыбнулся, бросил на Каммингса испытующий взгляд.

 - Приличный зад, полагаю.

 Ответ попал в цель и вызвал раздражение; Каммингс покраснел от гнева. Увлекшись аргументацией, думая только о развертывании очередного тезиса, генерал как бы забыл о присутствии Хирна, и теперь этот циничный ответ вызвал у него сначала неясную тревогу, а потом гнев. Однако в данную минуту он игнорировал Хирна.

 - Я сомневаюсь в этом, - сказал он.

 Хирн вновь пожал плечами, его молчание было неприятно красноречивым.

 Было в Хирне что-то недоступное и неуловимое, что всегда вызывало легкое раздражение у Каммингса. Пустое место, где должен был бы быть мужчина. У генерала появилось сильное желание как-то расшевелить Хирна. Женщина на его месте захотела бы вызвать в нем любовную страсть, что же касается его, Каммингса, он хотел бы увидеть Хирна хотя бы на мгновение охваченным страхом или сгорающим от стыда.

 - Средний человек всегда оценивает себя в сравнении с другими людьми, видит себя стоящим выше или ниже их, - продолжал Каммиигс спокойным, бесстрастным голосом. - Женщины - не больше чем показатель среди других показателей, по которым оценивают превосходство.

 - Все эти открытия вы сделали самостоятельно, сэр? Довольно внушительный анализ.

 Сарказм Хирна снова вызвал у генерала раздражение.

 - Я очень хорошо понимаю, Роберт, что это азбучные истины, что они вам известны. Но дальше этого вы не идете. Вы останавливаетесь на этом, возвращаетесь к исходной точке и начинаете все сначала. Истина заключается в том, что с первого дня существования человека у него была великая мечта, омраченная вначале необходимостью борьбы за существование и жестокостью природы, а затем, когда природу начали покорять, - страхом нищеты и экономической борьбой. Эту главную мечту пачкали грязью и отвлекали от нее внимание, но теперь наступает время, когда техника дает нам возможность осуществить ее. - Он медленно выдохнул дым. - Существует популярное заблуждение, что человек - это чтото среднее между скотом и ангелом. В действительности человек находится в процессе движения от скота к божеству.

 - Самая жгучая потребность человека - всемогущество?

 - Да. Не религия. Не любовь. Не духовность. Все это - куски хлеба с подливкой, блага, которые мы придумываем для самих себя, ввиду того что ограниченность нашего существования отвращает нас от другой мечты - приблизиться к божеству. Когда мы появляемся на свет и сучим ножками, мы - божество. Вселенная - это граница наших чувств. Когда мы становимся старше, когда узнаем, что вселенная - это не только мы сами, это становится глубочайшей травмой нашего существования.

 Хирн поправил воротник рубашки.

 - Я бы сказал, что всемогущество - это именно ваша самая жгучая потребность. Вот и все.

 - И ваша тоже, Роберт, независимо от того, признаете вы это или нет.

 От иронической нотки резкий голос Хирна чуть смягчился.

 - Какие моральные выводы полагается мне извлечь из всего этого?

 Испытываемое Каммингсом напряжение несколько ослабло. Помимо всех других приятных ощущений от этой беседы с Хирном он почувствовал огромное удовлетворение от того, как излагал свои мысли.

 - Я пытался внушить вам, Роберт, что единственная мораль будущего - это мораль силы, и человек, не способный приноровиться к ней, обречен. У силы есть одна особенность. Она действует только в направлении сверху вниз. Слабое противодействие на среднем уровне усиливает это действие силы сверху вниз, и она сметает на своем пути все.

 Хирн внимательно рассматривает свои руки.

 - Пока мы еще не в будущем, а в настоящем.

 - Можете рассматривать армию как прообраз будущего, Роберт.

 Хирн взглянул на часы.

 - Время идти обедать.

 - Вы пойдете обедать только тогда, когда я скажу, что вы свободны.

 - Так точно, сэр. - Хирн медленно пошаркал подошвами ботинок по полу, спокойно, с некоторым сомнением посмотрел на генерала.

 - Вы швырнули сегодня сигарету на пол?

 Хирн улыбнулся:

 - Я так и знал, что весь этот разговор затеян с определенной целью.

 - Для вас это было очень просто, да? Вас обидел какой-то мой поступок, и вы дали волю ребяческому раздражению. Но это такая вещь, которой я не могу допустить. - Генерал держал недокуренную сигарету и, продолжая говорить, слегка помахивал ею. - Если я брошу на пол, вы подберете?

 - Я думаю, что пошлю вас в таком случае к черту.

 - Это интересно. Я слишком долго потворствовал вам. Вы просто не можете поверить, что я говорю серьезно, да? А не хотите ли вы знать, что, если не поднимете окурок, я отдам вас под суд и вы можете получить пять лет каторжной тюрьмы?

 - Хватит ли вашей власти, сэр?