Нагие и мёртвые

 Ред не поверил Уилсону, но решил, что в конце концов это не столь уж важно. Ему хотелось выпить, а искать виски самому было лень. Его то и дело охватывал тот страх, который он испытал, когда шел один по тропе и услышал выстрел Крофта. "Мы только и знаем надувать друг друга", - подумал он с горечью. Ред никак не мог отделаться от воспоминаний о том, что того японского солдата убили. Что-то в этом было не так. Раз японца не убило взрывом гранаты, его следовало считать военнопленным... Но было и еще что-то не так. Ему надо было остаться с Крофтом и Галлахером. Вся эта напряженная неделя... страшная ночь на берегу речушки... убийство солдата... Ред тяжело вздохнул. Пусть Уилсон идет за этим виски, надо обязательно выпить.

 Уилсон собрал остальные деньги с Крофта и Мартинеса, взял четыре пустые фляги и пошел к сержанту. Он заплатил ему собранные с друзей двадцать фунтов и возвратился с четырьмя наполненными виски флягами. Одну из них он спрятал по дороге под одеялом в своей палатке, а затем подошел к товарищам и отцепил от пояса три фляги.

 - Лучше выпить поскорее, - предложил он деловито, - а то спирт вступит в реакцию с металлом.

 Галлахер отпил глоток.

 - Из какого дерьма это сделано? - спросил он сердито.

 - О, не беспокойся, отличный напиюк, - заверил его Уилсон.

 Он отпил из фляги большой глоток и с наслаждением перевел дыхание. Жидкость обожгла горло и грудь и остановилась в желудке.

 Приятная теплота быстро расходилась по всему телу. Уилсон почувствовал себя намного лучше.

 - Ой, ребята, до чего же хорошо, - радостно сказал он.

Выпив несколько глотков и зная, что питья еще много, Уилсон почувствовал желание поговорить на философские темы.

- По-моему, - сказал он, - виски - это такая вещь, без которой человек обойтись не может. Проклятая война, - продолжал он, - из-за нее человек не может быть там, где ему хочется, и делать то, что ему хочется, никому не давая в этом отчета.

 Крофт проворчал что-то, обтер ладонью горлышко фляги и выпил. Ред захватил рукой сыпучий грунт и просеял его сквозь пальцы. Напиток был сладкий и крепкий. Он приятно щекотал ему горло и быстро разошелся по всему телу. Крофт почесал свой красный глыбообразный нос и сердито сплюнул на землю.

 - Конечно, здесь тебя никто не спросит, чего тебе хочется, - заявил он Уилсону, - тебя просто посылают туда, где запросто может оторвать башку.

 На какой-то момент Реду снова представились распростертые на зеленой траве тела убитых японских солдат с разорванными кровавыми ранами.

 - Нечего себя обманывать, - продолжал Крофт, - человек ценится на войне нисколько не больше, чем скотина.

 Галлахеру вспомнилось, как после выстрела Крофта в течение приблизительно секунды ноги и руки японского солдата судорожно подергивались.

 - Так дергаются лапы курицы, когда ей свернут шею, - угрюмо проворчал он.

 Мартинес бросил сердитый взгляд на Галлахера. Лицо его было искажено, под глазами лежали темные тени.

 - Почему бы тебе не помолчать? - спросил он. - Мы все это видели сами, и рассказывать нам незачем. - В голосе Мартинеса, всегда тихом и вежливом, звучали сердитые и резкие нотки, и это удивило Галлахера. Он замолчал.

 - Передавайте флягу по кругу, - предложил Уилсон. Когда фляга попала к нему в руки, он приложил ее ко рту и, высоко запрокинув голову, выпил все, что в ней оставалось. - Придется открыть следующую, - сказал он со вздохом.

 - Мы все заплатили одинаковые деньги, - ворчливо сказал Крофт. - Давайте и пить поровну.

 Уилсон лукаво хихикнул.

 Сидя в тесном кругу, они передавали друг другу флягу, и каждый отпивал из нее несколько глотков. Еще до того как была выпита вторая фляга, языки у всех начали заплетаться, а разговор становился все более беспредметным.

Солнце приближалось к западной части горизонта; начали появляться тени от деревьев и темно-зеленых палаток. Гольдстейн, Риджес и Вайман сидели на расстоянии тридцати ярдов от группы Крофта и тихо разговаривали о чем-то. Из окружающей их кокосовой рощи слышалось то рычание грузового автомобиля, поднимающегося по дороге, ведущей к биваку, то крики работающих где-то солдат. Через каждые пятнадцать минут сюда доносились глухие раскаты выстрелов артиллерийской батареи, расположенной приблизительно в одной миле от них, и тогда каждый прислушивался, где упадут и взорвутся снаряды. Вокруг их позиции ничего примечательного не было: впереди заграждение из колючей проволоки, позади кокосовая рощица, а за нею заросли джунглей.

 - Ну что же, завтра назад, в штабную роту, - громко сказал Уилсон. - Давайте выпьем за это.

 - Надеюсь, что мы до конца кампании будем ковыряться с этой проклятой дорогой, - заметил Галлахер.