Нам нельзя

– Ага, – я стряхнул ладони и повернулся. Мону осмотрел скептически. Она была все так же красива, только в подметки не годилась гордой заноза, которая по безумному стечению обстоятельств сестрой мне была. Меня снова скрутила дикая ревность, когда вспомнил как она с себя мокрый топ стянула, как волосы красным золотом точеные плечи укрыли. Сиськи, дерзкие, стоячие, в окружении тонкого кружева. Она шла королевой через строй прихлебателей, которые улюлюкали поначалу, предвкушая кошачью драку, потом слюни роняли, мечтая стянуть с Кайлы трусики. Я тоже мечтал. Так мечтал, что член тут же отозвался, в ширинку сталью уперся.

Мона потерлась и довольно улыбнулась, приняв на свой счет.

– Я не в настроении.

Она не поверила.

– Я же чувствую, что это не так…

Но действий не предпринимала, ждала, когда я начну ее, королевишну, уламывать и в любви кляться. Да хрен ей на все лицо.

– Я сказал, что ты можешь быть свободной, – и на диван свой шикарный упал. Заебался.

– Но почему? – проблеяла удивленно. – Я думала, что нравлюсь тебе.

Окей, хочет правды, так и быть.

– Ты мне не нравишься. Разок можно тебя на члене покатать, но не больше.

– Да ты… ты…

– Что я? Мерзавец, сволочь, скотина? Я знаю.

– Ты извращенец! – выдала Мона неожиданно. – Хочешь эту суку рыжую. Сестру!

– Черт, какая же ты тупая, – я даже удивился. – Свободна.

– Да я…я…

– Что ты? – мои глаза угрожающе сузились. – Не забывай, какая у меня профессия. Я же все дерьмо твое и твоей семьи найду и протащу по всему Монтерею. Лучше заткнись и забудь обо мне. И о ней тоже, поняла?

Мона молчала.

– Поняла, я спросил?

Кивнула, едва сдерживая слезы. Да, я может быть, подлец, но и она не гребанная красная шапочка.

– Вон пошла.

Я остался один. Как и хотел. Всегда один – это моя карма.

Кайла

В Монтерее объявили комендантский час. Капитан полиции Вольц на экстренной пресс-конференции объявил, что тело, найденное (мной и Эриком найденное!) на пляже Дел Монте принадлежало двадцатилетней Кларисс Бейнц. Она была изнасилована и жестоко избита. Полиция сделала неутешительный вывод: преступления, поразившие город в середине лета, связаны с этим убийством. Естественно, журналисты набросились на Вольца – такие заявления не делаются на пустом месте. Неужели у нас маньяк?! Полиция ответила, что есть основания так полагать.

Никто из гражданских не знал, на каких основаниях преступления связали, кроме Марсии, которая порылась в записях отца: в крови жертвы остался след неизвестного вещества. Идентичное было найдено в крови Анны Вольц.

– Это полный капец… – ужаснулась я, откладывая конспекты по журналисткой этике и праву.

– Согласна, – выдохнула Марсия, продолжая грызть колпачок ручки. Да, в нашем проекте-расследовании появилась новая надпись, к которой вели все ниточки – Маньяк.

Для СМИ новость безоговорочно сенсационная, но для рядового гражданина, для родителей, для молодых девушек, чьи здоровье и жизнь оказались под угрозой, ситуация пугающая. Мне и самой стало страшно. Естественно, любой человек думает, что ничего плохого с ним не случится. Это нормально. Защитная реакция мозга. Только практика показывала, что произойти может все и со всеми. Закон Мёрфи – все плохое, что может произойти, обязательно произойдет. Увы. Но в наших силах минимизировать риски: соблюдать комендантский час, избегать случайных знакомств, быть бдительными и разборчивыми.

– Город будто вымер, – я подошла к окну, разглядывая пустую улицу. А ведь только полшестого. – Пора ехать, скоро семь.

– Как предки отнеслись? – спросила Марсия, включив телевизор. Как раз новости.

– Ну как… Мама в шоке, переживает очень. Отчим спокоен. Но чтобы я дома была к комендантскому часу потребовали оба.

– У меня то же самое. Папа убедил маму, что скоро они поймают ублюдка, но с меня глаз не спускает. Даже поздно вечером заглядывает – проверяет, не сбежала ли через окно.

– Дэвид за Эрика переживает, – поделилась я. – Полиция к нему явный интерес выразила. Им же нужно перед мэром отчитываться… – я выразительно посмотрела на подругу.

– Да ну! – возмутилась Марсия. – Мой отец работает над этим делом и, поверь, на твоего сводного брата ничего не повесят просто так.

– Да знаю, угомонись, женщина. Давай лучше послушаем вечерний выпуск: может, что новенького скажут.

На экране как раз появился крупный план снимка: симпатичная брюнетка в ярком платье. Я напряглась, прислушиваясь к голосу ведущего. Я где-то ее видела. Не знаю где, но лицо определенно знакомо. Я отпустила интуицию гулять по просторам памяти, а сама в телевизор смотрела. Чуйка меня никогда не подводила, главное, не мешать ей.

Кларисс Бейнц родилась и выросла в Сан-Франциско…

Репортаж про последнюю жертву. Я на мгновение вспомнила холодную, жесткую руку, которой коснулась, не подозревая, что передо мной. Озноб пробежал по телу, но я резко встряхнулась – не время рефлексировать!

Она работала танцовщицей в одном из клубов пригорода с говорящим названием «Запретный плод»…

– Опять он!