Намек. Архивный шифр

Верно расчислил Болотин насчёт конспирации! Как в воду глядел! Первого августа двадцать второго года, как гром среди ясного неба, грянуло Высочайшее повеление: закрыть все тайные общества. Впрочем, отчего же с ясного неба? Вольнодумцы концентрировались в масонских ложах и едва не в открытую рассуждали о конституции, а то и о свержении монархии. Какому государю такое понравится? Все чохом и прихлопнули, включая верноподданнические. Спасибо — не последовало индивидуальных кар. Все ложи, что прежде действовали нескрытно, самораспустились как миленькие. Понятное дело, потом начали осторожно сползаться вновь, напустив на себя покров таинственности.

Никита Ильич с соратниками пережили много волнений и тревог, но — пережили без потерь. Разработали дополнительные правила конспирации для неукоснительного соблюдения. Собираться есть где: выстроены помещения со специальной акустикой: стоит закрыть двери поплотнее, и за пределы залы или кабинета звук не выйдет, хоть само помещение не скрыто, а находится у всех на виду. Хранить документацию есть где: устроены отличные тайники.

А вот переписка с материнской ложей стала весьма обременительна, поскольку теперь-то как раз перлюстрацию никак нельзя было исключить. Болотин потребовал, чтобы кто-нибудь из мастеров испросил разрешения на выезд за границу. Прошение подали трое, и все получили дозволение. Болотин выбрал двоих. Далеко не поехали, из Германии отправили североамериканцам письмо от мастера ложи с чётким изложением обстоятельств и просьбой.

Тем временем газеты писали, что Северо-Американские Соединённые Штаты хотят закапсулироваться в своём Новом Свете, дабы не допускать более вмешательства европейцев в свои дела. Заодно угас там и интерес к России.

Посланцы, просидев за границей больше полугода, дождались ответного письма и, не медля, привезли его в Москву.

— С самого начала я рассчитывал, что мы со временем отделимся от материнской ложи и тем самым обретём самостоятельность и свободу действий. Мы решили, что лишь тогда дадим имя нашему братству. По совести говоря, не ожидал, что задумка осуществится так просто. Не было бы счастья, да несчастье помогло — Высочайшее запрещение масонской деятельности, последовавшие трудности конспиративной переписки с заграницей… Не стану продолжать, вы всё знаете. Вы знаете также, что я ждал ответа от материнской ложи. Ответ пришёл. Милый, но довольно равнодушный. Мы официально получили волю. Теперь обращаю к вам, братья, вопрос, которым, уверен, не раз каждый из вас задавался, презрев отдых и сон. Как мы назовём ложу? Прошу высказываться свободно, без учёта старшинства.

— Предлагаю: «Ложа звезды».

— Я думал о том же.

— И я. Но какой?

— Давно ведь существует «Астрея».

— «Полярная звезда» ещё была. Должно быть, никуда и не делась, лишь законспирировалась.

— Да, и другие с подобными именами есть. Звезда — это слишком общо. Огненной? В память о пожаре.

— Огонь разрушает, а мы выстроили звезду для мира и процветания.

— «Пламенеющая звезда» есть уже. Это общее место масонской символики. Не подчеркнёт нашу особость.

— «Ложа светлой звезды». Светлая звезда на утренней заре… Знак надежды, возрождения…

— Неплохо.

— Неплохо вроде, а звучит так, словно барышня сочинила.

— Восходящее светило — та же звезда…

— Отразить начало нового дня, новой эпохи…

— Скажете, начало! Ожидание, стремление к новому дню…

— Что, если «ясная»? Ясная звезда? Тут и свет, и покой…

— Понятность…

— Да, простота для понимания, без лукавых мудрствований.

— Искренность.

— Ложа «Ясная звезда»…

— Просто, радостно — и никто прежде нас не додумался!

— Господа, не в унисон общему хору скажу. Отчего мы привязались к звезде? Есть Ложа дружбы, и Ложа соединённых друзей. Не подумать ли о чём-то подобном? О союзе людей во имя высокой цели.

— В этом соображении есть резон. Именно человек находится в центре смыслов. Познать мир, созданный Богом-архитектором, и через это познать себя — разве не первейшая задача масона?

Тут Болотин, не желавший вмешиваться в обсуждение без крайней необходимости, всё же почувствовал себя принуждённым поправить товарища:

— Первейшая задача — верно. Но не цель. Тут существенная разница. И ещё прошу не выпустить из виду, что наша ложа ставит задачу познания не умозрительного, а через прямое действие.

— Может, Солнце? Солнце есть действующая сила, отражение Божественного света. Что, как не солнце, несёт подлинное добро: жизнь, теплоту и свет? Соединяет человеческое и божественное…

— Вот мы снова возвращаемся к звезде. Солнце ведь, по сути, — лишь одна из звёзд. Сколько миров в божьем мире — столько и Солнц.

— И возле каждого Солнца греются человеки, что оказались к нему ближе…

— Ох и мечтатель вы!

— Постойте! А ведь верно: солнц много! А отчего у нас должна стать символом одна звезда? Мы задумали так, что каждое наше строение, да и вообще каждое деяние — светильник.

— И каждый из братьев — светильник. Во всяком случае, должен стремиться им быть…

— Тогда как же? Ясные звёзды?

— Глядите: огромное звёздное небо — ведь это веселее, чем одинокая звёздочка!..