Наместник Урала

– Здесь гимназий в достатке, будет учиться в самой лучшей! – убедительно говорю, хотя и не готов поспорить, что женские школы в Екатеринбурге лучше столичных. – Или ты все же сдалась и решила выйти замуж за Анзора? Смотри, он вас в горы увезет и на самой высокой вершине поселит!

– Да, он собственник еще тот, – задумчиво согласилась девушка, а потом шепнула, явно стараясь делать так, чтобы никто ее, кроме меня, не услышал: – Без вас мне сложно осаду держать, отбиваюсь под предлогом, что дел много, но с каждым днем все меньше требуется моего внимания, да и помощник справляется.

– Вот и отлично! Думаю, двух дней тебе на сборы хватит, а потом вместе и отправитесь. Передай, пожалуйста, трубку Семену Ивановичу! – сказал ей, пока она еще не сообразила, что к чему.

– Иван Макарович, что вы такое Серафиме сказали? Она вся в прострации! – после приветствия спросил меня профессор.

– Гм, Семен Иванович, от вас не стану ничего скрывать. Да и, думаю, господин Ларионов с вами уже беседовал. Так?

– Встречались не так давно, но он ничего мне необычного не говорил… – задумчиво протянул профессор.

– Ротмистр отправил ко мне Марту. Вениамин Николаевич думает, что ей пора развернуться вдали от столицы. Поверьте, не просто так хочу, чтобы вы перебрались ко мне. Обещаю все объяснить и рассказать, но времени нет. Вместе с Симой отправляйтесь, захватите самое ценное оборудование, остальное поручите отправить позже. Кстати, здание под больницу я уже подыскал, в том числе и лабораторию. Да и на здешнем заводе, где лекарства производятся, создадим цех по изучению того или иного препарата. Опять-таки на Урале произрастает очень много ценных и лечебных трав, из которых можно синтезировать различные микстуры и порошки, – сказал, пытаясь сразу обозначить, что выбора нет.

И тем не менее Семен Иванович не сразу согласился на переезд, но все же я смог вздохнуть свободнее. Выбил из него согласие, что с Симой отправится, а если доводы при личной встрече его не устроят, то он вернется в столицу. А вот Коротков уперся словно баран! Ни в какую не захотел покинуть Москву. С одной стороны, я его понимаю, хирург привел как один из основных аргументов, что у него стоит очередь из пациентов, которым требуется хирургическое вмешательство, и в ближайший месяц даже речи об отъезде быть не может… С трудом договорился, что к этому вопросу вернемся спустя несколько недель, а пока попросил не записывать больных на операции. С ученым и вовсе разговор не задался, Иоффе наотрез отказался обсуждать возможность переезда без согласия Десмонд, но рядом ее нет, и разговор беспредметен. Последним взял трубку Анзор:

– Приветствую тебя, Иван; скажи, что сделать?

– Анзор, рад тебя слышать, а особенно, что вопросов не задаешь, – расслабился я после столь сложных переговоров. – Сима тебе все скажет, но времени мало, через два дня вы должны отправиться из столицы.

– Но война пока не объявлена; или есть другие опасения?

– Не поверю, что ты не в курсе событий, – усмехнулся я. – Профессор может ничего не видеть и не слышать, Короткову ни до чего, кроме операций, дела нет, он небось от хирургического стола не отходит, ночует со скальпелем в руке. Иоффе же, кроме установки и своей возлюбленной…

– Не продолжай, – перебил меня Анзор. – Кое-какие слухи мне известны, чай, не глухой. Не думал, что настолько все серьезно. Жди, мы приедем.

– Спасибо, – устало выдохнул я. – Рад был слышать, если что – звони сразу же; в случае чего Вениамин Николаевич поможет проблемы решить.

– Иван, ты же знаешь, что к властям я отношусь с осторожностью, – хмыкнул вор.

– Давай при личной встрече об этом поговорим? – предложил я и непроизвольно задумался: сделать из Анзора законопослушного человека вряд ли выйдет, но так сложилось, что он стал мне близок. Ему следует найти занятие, которое не нарушает его собственные правила. Есть пара смутных идей, какие обязанности на него взвалить, но это не сейчас.

– Хорошо: при личной – значит, при личной; да и есть у меня кое-какие дела в вашем краю… – задумчиво ответил мне Анзор.

На этом телефонные переговоры завершились. Размял затекшую шею и руку, поняв, что все это время находился в напряжении. Вздохнул и, облегченно выдохнув, почувствовал, что устал. Только прикинул, что сейчас отправлюсь в ванну, а потом упаду на мягкую перину, как в дверь, пару раз стукнув, вошла Катерина.

– Вань, можно с тобой поговорить? – почему-то смущенно спросила сестрица.

– Не вопрос, – указал ей на кресло. – Чего хотела? Если деньги на что-то требуются, то у…

– Нет, два вопроса, – перебила она меня. – Портрет я закончила, можешь взглянуть.

– Пойдем! – приподнялся я в кресле.

– Вань, обожди, успеешь еще полюбоваться! – рассмеялась сестра.

– Чего ржешь? – нахмурился я.

– Да на тебя нельзя без смеха смотреть, когда речь заходит об Ольге, – сдерживая улыбку, ответила та. – Я же художник, эмоции чувствую и через себя пропускаю. Что ты, что императрица – готовы то защищать друг друга, то прибить на месте, чтобы не мучиться.

– Что ты такое говоришь?! – возмутился я. – Это когда такое было?!