Наондель

– Когда она хочет сохранить свое ежемесячное кровотечение. Когда не хочет понести.

– Но ведь дети – это дар, – проговорила я, выпрямляясь. – Так ты меня учила.

– Это правда. Сама я никогда не пользовалась Языком Богини. Но есть женщины, жизни которых беременность представляет угрозу. Или мудрые, кто хочет оставить свое ежемесячное кровотечение течь свободно, чтобы поддерживать контакт с изначальной силой.

Мать подняла руки к востоку, приветствуя солнце, и, когда ее рукава соскользнули, я увидела все ее шрамы, переливающиеся при мягком свете. Сколько шрамов! Сколько клятв, жертв и побед. Я пожелала, чтобы и мне однажды довелось носить столько же шрамов.

Оглядевшись, я обнаружила, что я снова на террасе – лежу на прохладном мраморном полу. Жена господина сидела на скамье, глядя на меня.

– Ты лишилась чувств, – коротко пояснила она. – Страж принес тебя сюда.

Я моргнула. Видение было таким сильным. Неужели это всего лишь воспоминание? Память о матери в одном из наших многочисленных восхождений на гору. Я закрыла глаза, скрывая боль. У новой Гараи нет воспоминаний, нет тайн. Глубоко вздохнув, я отпустила силу земли где-то далеко внизу под нами. Медленно села.

– Должно быть, это от зноя. Сейчас я хорошо себя чувствую.

Мы вернулись в дом, в моей комнате меня ждал ужин, когда страж отвел меня туда, я поела в одиночестве, а напоследок съела один из узких листьев. Я не хочу носить его ребенка. И никогда не захочу. Я хочу сохранить мои кровотечения, мой контакт с силой, и не забыть, кто я такая.

Гараи жрица.

Гараи дочь.

Гараи охотница.

Гараи кочевница.

Гараи.

* * *

Мой господин в Охаддине, наблюдает за работами по строительству нового дворца. Многое из того, что он купил во время поездки в Харреру, – материалы для строительства. Перед тем как уехать туда, он рассказал мне, что работы идут уже три года. Мы лежали в его постели, куда он призывает меня всякий раз, когда у него возникает потребность в моих услугах. Комната у него с редкостной обстановкой – на полу дорогие ковры, везде стоят большие глазированные глиняные кувшины, вдоль стен – ширмы с нарисованными на них картинами, а серебряных ламп столько, что мне и не сосчитать. Я не понимаю, зачем столько серебра, золота и картинок. Крышу над головой от дождя и холода – это я понимаю, что оседлые хотят иметь. Они не такие выносливые, как мы, кочевники. Но для чего все остальное? Что еще нужно, кроме окна навстречу небу, ветру и солнцу?

Словно прочтя мои мысли, мой господин презрительно махнул рукой на всю эту роскошь. Он пояснил мне, что новый дворец – это будет нечто совершенно другое. Нечто потрясающее. Он уже послал целый флот купцов закупить бревна в Терасу, поросшем джунглями островном государстве на юге, и бригаду работников на мраморные каменоломни на севере. Лучшие архитекторы, каменщики и плотники Ареко уже заняты строительством.

– Мой дворец станет центром мира! – произнес он и заложил руки за голову.

Я подумала, что он шутит. У мира один центр – бездонное озеро Семаи, оно пупок мира, откуда тянулась пуповина к телу самой Богини, когда она родила Землю в потоке крови и соленой воды. А я-то считала, что это всем известно! Мне захотелось его поправить, но новая Гараи остановила меня. Я провела кончиками пальцев по шраму на внутренней стороне запястья и ничего не сказала.

– Потребуется еще три раза по три года, прежде чем он будет закончен. Но я надеюсь перенести сюда весь двор еще до того, как пройдет такая уйма времени.

– Весь двор, мой господин?

– Да, моя прекрасная дикарка, – он улыбнулся с довольным видом. – Здоровье правителя пошатнулось. Я даю ему укрепляющую воду из особого источника, который находится на моей земле в Охаддине. Она помогает ему. Иногда.

Он засмеялся, словно знал какую-то тайну.

– Но я пояснил ему, что гораздо полезнее для его здоровья было бы жить ближе к источнику. Многие другие, конечно же, хотели бы добраться до сил источника, но я разъяснил правителю, что это достойно лишь монарха.

Он повернулся на бок, глядя на меня. Его кожа блестела в мягком свете ламп. Он не жилистый, как мужчины моего клана. Но сильный и гибкий, как кавол, – гигантский кот, властвующий в горах вокруг пустыни Мейрем.

– Многие завидуют мне. И завидовали с самого рождения. Моя мать с самого начала знала, что я особенный, избранный. Предназначен для больших дел. И теперь я докажу, что она была права. То же самое она видит в моих сыновьях, Корине и Эноне. Я строю империю, а они будут помогать мне ею управлять. Корину всего четыре года, но он уже мастерски умеет стрелять из лука, владеть кистью и скакать на лошади.

– У моего господина есть дочери?

Я редко задаю вопросы. Мой господин и без того любит поговорить. Но тут мною овладело любопытство. У его жены лицо и тело женщины, которая много раз носила в себе дитя.

– Дочери? Зачем они мне? С ними одни расходы на воспитание и приданое. Нет, у меня будут только сыновья. Много. Я это видел.

Новая Гараи запретила мне говорить. Она проглотила все слова, которые пытались сорваться с моих губ.

На некоторое время он предался своим мыслям.