Напряжение сходится

Первым вывалился на дорогу юноша, по расцарапанному ветвями жилету которого можно было признать фон Нолькена.

Ноги его держали абы как, так что под свет фонарей он переместился уже спиной вперед, отталкиваясь подошвами от земли, после чего оперся на руки и все-таки смог встать. Ошарашенно тряхнув головой, он увидел нас и нестойко побрел в нашу сторону, забирая вправо и то и дело натыкаясь на припаркованные автомобили.

— Т-там… — указал он рукой во тьму. — Это б-бесчестно… Я т-требую…

— Помолчите, — осадил его Мстиславский, — вы выбыли из противостояния.

— Но т-там огромный з-зверь!.. — У него зуб на зуб не попадал.

— Аркадий Илларионович, осмотрите юношу на предмет укусов и травм.

— Будет сделано. Извольте подойти, молодой человек, — понимающе и грустно смотрел на ошарашенного мальчишку ветеран многих войн.

— Но там зверь!

— Уймитесь, — жестко произнес Мстиславский. — И будьте счастливы, что живы.

— Княжна Юлия, вы ведь гарант, да скажите же им!..

— …он жив, он обязательно выживет, — шептала девушка, словно завороженная. — Он обещал, значит, он выживет.

И фон Нолькен отступился, беспомощно взглянув на ее подругу и задержав внимание на Инке — будто та может спасти.

— Милосердная госпожа, там же и ваш друг тоже! Огромный зверь, милосердная госпожа! Надо что-то делать!

— Надо рассказать дома… — глухо произнесла Инка, равнодушная ко всему, кроме небес.

Юноша чуть не взвыл от непонимания, но тут из леса вывалился еще один поединщик со стороны Романова, и фон Нолькен устремился к нему.

Таким образом, из леса с интервалом в несколько минут появились еще трое — и одного из них подхватила сама Орлова, бережно сопроводив к автомобилю, усадив в пассажирское кресло, повелительным голосом призвав к себе Никишину и немедленно уехав.

— Молодость, — неодобрительно покачал головой Мстиславский, глядя, как вслед за Орловой отъезжают все остальные машины.

Никакого сплочения, полное равнодушие к судьбам оставшихся, и только страх и дрожь в ногах, когда из леса доносится очередной низкий рык.

Последним из шестерки на свет фонарей выбрался Романов самолично — местами в пожженной одежде, местами — мокрый и покрытый земельной пылью. Дружественный огонь — он такой.

— Мы победили? — глухо произнес он, выйдя к Мстиславскому.

А тот выразительно показал взглядом на парковочную разметку, где почти не осталось машин.

Романов понурился и заковылял к собственному «роллс-ройсу».

— Из вас может выйти толк, юноша, — произнес на правах старшего Мстиславский. — Верно подбирайте себе друзей…

— Я же не был виноват, — остановившись, пробормотал княжич.

— …и врагов.

Виктор дрогнул и добрел до машины. После чего медленно отъехал прочь.

— Пожалуй, и мне пора, — обернулся ко мне Мстиславский. — Артему Шуйскому — мое уважение. Вашему батюшке — большой привет, — коротко кивнул он.

И уехал вместе с Аркадием Илларионовичем на подкатившем лимузине.

А в темном небе над головой начали проявляться просветы.

Артем выбрался из чащобы минут через пятнадцать, отражая бодрость духа и отличное настроение.

— Там был медведь, — деловито произнес Артем, указывая за спину. — Какой дурак его разозлил?

Я оторвал от плеча Инку и шагнул другу навстречу, полуобнимая, но на самом деле, чтобы грозно шепнуть ему на ухо:

— Ты кофту задом наперед надел!..

— И жарко тут как! — мигом снял он ее.

Потом объясняйся — зачем переодеваться в лесу.

— Милая девушка, ваша благосклонность все еще в силе? — обратился Артем к Аймара. — Могу ли я сопроводить вас в ресторан?

— Да. Я все еще хочу узнать, какого демона тут происходит.

Глава 16

Все было неправильно. Аймара Пакэри Инка Тинтайа знала, кто она. Знала, кто ее семья и насколько могуществен ее клан. Знаете ли, бывало весьма приятно обвести на карте солидную часть Южной Америки и произнести: «Мой дом».

Иные злословят, что население в скалистых горах Анд не идет ни в какое сравнение с обитающими на побережье, но кто бы пустил их в родовые владения просто так? Пусть живут у моря и дышат воздухом, что приходит с гор.

Пара-тройка миллионов подданных — этого вполне достаточно, чтобы наполнить эмоциями благополучия, благодарности и счастья восемь клановых городов и под две сотни селений. Наглядные витрины той жизни, что может быть заслужена подданными великого клана, равного которому нет на всем континенте.

Богатство, сила, влияние и власть Аймара сплетались в тот кнут, что погонял иных глав государств Южной Америки и указывал место зарвавшимся лендлордам Северной. Некоторые, правда, все же смели изображать самостоятельность, а определенные силы на континенте и вне его изрядно трепали нервы прямой конфронтацией, однако фамилию Аймара уважали даже они.

Но все вокруг словно не хотели этого знать, в этом странном государстве, о котором Инка знала из картинок про снег и медведей. Медведи тут, к слову, действительно были… И если наличие снега указано с тем же смысловым акцентом, как и присутствие внутри города чудовища, от рыка которого подрагивают коленки, то она не хочет тут жить. Она вообще не хочет тут находиться!