Напряжение сходится

— Именно так. А еще они… не совсем обычный клан, — смотрел князь в ее глаза. — Я не хочу, чтобы на мой город упала гора. Не хочу, чтобы моим подданным резали глотку на вершине пирамиды, возведенной из обломков школ и детских садов. Не хочу, чтобы облака наполнялись кровью и над моими землями двигалась алая гроза.

— Значит, этого не будет.

— Да как не будет, если твой муж стащил эту девку!

Ника пододвинулась к столу, осторожно перехватила левую ладонь старика и обняла своими, согревая.

— Успокойтесь, — мягко произнесла она. — Попробуйте представить, что все закончилось хорошо.

— Как оно может так закончиться?

— А я не знаю, — честно произнесла девушка, пожав плечами. — Мне вот, например, было очень плохо в процессе. Но я ведь тут.

— Дети… вы ничего не понимаете… — выдохнул Юсупов.

Впрочем, не торопясь возвращать себе руку из приятно поглаживающих и успокаивающих ладошек.

— У нас Аймара моет посуду, убирает со стола и протирает полы, — словно стесняясь, произнесла Ника. — А еще она меня вчера так выбесила, что я перекрасила ей волосы в рыжий цвет.

— Вот как? Чем вы ее опаиваете? Часто пытается сбежать?

— Она дала вашему внуку клятву не бежать, слушаться его, не вредить близким, не использовать Силу и учить техникам клана две недели, — старательно припоминая, сказала Еремеева. — Сама. Добровольно.

— В обмен на что? — чуть напрягся Юсупов.

— А в обмен, как мне кажется, на самое интересное двухнедельное приключение в мире, — вновь улыбнулась она деду. — Ведь не только мы дети и ничего не понимаем, но и она тоже.

— Важно, что подумают и скажут ее родные.

— Важно, что придумал Максим, — мягко увещевала она старика. — Не надо переживать.

— Надо готовиться к войне.

— Всегда надо. Мало ли какая начнется первой.

Из кабинета они вышли, впрочем, оставшись при собственном мнении. Но и желание князя искать мальчишку и проводить ускоренный курс его воспитания ремнем — слегка подсократилось. Да и поздно уже, по всей видимости…

В общем зале тем временем мало что изменилось — обновленные запасы на столе уничтожались по-прежнему методично, с прицелом на будущий длительный запой.

— Девушка, можно ли вас на секунду? — попросил Нику переговорить не кто иной, как князь Давыдов.

Который, готовясь к столь ответственному разговору, не пил уже минут десять.

Ника дала отвести себя к дальнему углу зала, стараясь оставаться на виду у всех. Личность князя ей была знакома — в основном по светским скандалам. Говорят, еще ни одно сватовство с его участием не удалось — умудрялся все опошлить и сорвать буквально на пустом месте. А тут, в присутствии таких столпов общества — вел себя, можно сказать, образцово и крайне воспитанно. Тем не менее ей следовало беречь честь и достоинство.

— Ника, я тут услышал, что вы Целитель, — чуть нервно оглянувшись, с надеждой посмотрел на нее Василий Владимирович.

— У вас что-то болит? А, наверняка руки онемели, — со знанием дела произнесла Ника. — Вчера вон у троих слуг и вовсе отнялись, после онемения. Совсем не умеют держать их при себе.

Стандартная ситуация: один полапал и пожаловался, что руки немеют. Второй сказал: «Что за чушь!» — и тоже полапал, после чего жалобы повторились. Третий сказал: «Вы — два идиота, хватит меня разыгрывать!» — и на свою беду полапал третий раз. А Го зверела и зверела, даром что улыбчивая… Примерно по этой причине у них не осталось слуг, способных разливать сок из пачек по графинам и выкладывать блюда на тарелках не в стиле «и так сожрут».

— Это уже прошло, — отмахнулся Давыдов. — Я их коньяком протер — и все нормально… Тут другое, крайне деликатное дело… — понизил он голос и скосил взгляд влево. — Понимаете, у меня… ну, не держится. Опадает, как ни крути.

— А-а… — с пониманием закивала невеста. — Так, может, это нервное? Если физиология, то что-то можно сделать, а если психологическое…

— Постойте! Я не про это! Там у меня все хорошо стоит! Я же гусар! — возмутился Давыдов. — Я про ус, — скосил он снова взгляд. — Правый — стоит, а левый — опадает. Настоящая трагедия — верите или нет, но приходится фотографироваться только в правый профиль! Можно ли что-то сделать?

— Простите, — смутилась Ника. — Можно я?.. — поднесла она ладонь к щеке гусара.

А когда тот решительно кивнул, осторожно коснулась роскошных усов и призвала Дар. Ладонь — как и место под ней — мягко засветились.

— Вот так, — удовлетворенно посмотрев на результат работы, Ника чуть поправила длинный левый ус, отметив, как тот стойко противостоит гравитации и вполне завивается.

Давыдов мигом ощупал лицо, осторожно коснулся уса и с выражением надежды и счастья на лице — словно человек, вновь обретший конечность, — лихо крутанул левый ус вверх.

— Стоит! Господа, у меня снова стоит! А я уже отчаялся надеяться! Ника, вы и ваша ладошка — это просто чудо! То есть… я хотел сказать, работает! — обратил он внимание на задумчивые взгляды князей из зала. — Ус снова стоит и вьется! Честью клянусь, ничего пошлого, — тут же отреагировал он на хмурое выражение лица Юсупова и даже изобразил стойку смирно.