Напряжение сходится

Ждать пришлось пару минут — гостья готовилась к своему шансу со всей серьезностью, стараясь делом показать необоснованность придирок. И в чем-то ее план удался — шарахнуло сверху так, что из-за поднятых ввысь комьев земли показалось, будто меня вбило по бедро в грунт, а там и набросало сверху, основательно запорошив рубашку пылью. «Пламенный путь» с иным якорем силы уверенно перепахал около сотни квадратных метров вокруг, и там, где удар пришелся на не защищенное артефактом пространство, глубина разрыва пласта достигала десятка метров. Солидно, пусть и совершенно непонятно, как оно смотрелось со стороны. Но да потом проверим.

Прислушался — отток силы артефактов, хитро законтренных на внутреннюю защиту крепости, оказался минимален.

— Добро пожаловать в Россию. Надеюсь, вам понравятся эти две недели… И хватит уже дуться, пошли кушать, — примирительно протянул я к ней руку. — Там сегодня особо чистая красная рыба, а ты второй день без ужина.

— Завтра. Я убью тебя завтра, — уверенно произнесла она.

— Угу, — полностью согласился я с ней, требовательно встряхнув ладонью, — только давай сделаем это чем-то более качественным и мощным? Честное слово, перед дедом неудобно.

Ладошка гостьи оказалась чуть горячеватой.

— Ты будешь страдать и корчиться от боли.

— Федор, ушки! И не надо так смотреть, красивая леди. Вы сами проиграли.

Отражение красного заката накрывало склоны горного ущелья, расцвечивая алым узкий серпантин дороги со стоящими на ее краю пятью белыми внедорожниками. Красный оттенок поселился и в черных костюмах охранников, почтительно отошедших подальше от обрыва. И только одежды двух немолодых мужчин, что бесстрашно стояли у самой пропасти, изначально имели цвет крови — ритуальные, прошитые золотом и украшенные белыми вставками из акульих зубов и позвонков хищных зверей. Оба человека — седые, с выветренной морщинистой кожей и острыми чертами лица. Но разница в возрасте между ними все равно ощущалась столь же четко, как у двух камней, замерших друг рядом с другом — и материал один, и фактура, но старшинство того, что был справа и чуть впереди, не вызывало сомнений.

Вдоль серпантина могуче тянул ветер, срывая мелкие камешки с высоты на асфальт и унося их вниз, в пропасть. Иногда размеренность сменялась резким порывом, словно толкающим в спину. Но двое возле обрыва словно не замечали ни этого, ни как осыпается в бездну под их ногами каменная крошка. Все их внимание было направлено вниз, к дну ущелья — туда, где творилось нечто вовсе невообразимое, и чего эти двое могли остерегаться с полным на то основанием. Любой бы предпочел быть подальше от места, где с диким грохотом, ощущаемым даже тут, на относительной высоте, взмывали сами по себе могучие обломки скал, помнящих сотворение мира. Поднимались и разбивались на куски, сталкиваясь друг с другом и ударяясь о склоны, вышибая из корней гор мрачный и тревожный гул.

Духи Неба перестали слышать свою любимицу и выражали свою тревогу тем, что умели лучше всего — разрушая целое и стирая в пыль уже разрушенное. Большого труда стоило отвести их гнев от городов. Еще большего усилия воли потребовало не направить их на Нью-Йорк. Потому что вне зависимости от того, что покровительствовавшие любимой внучке и дочери существа не могли до нее дозваться — Аймара Тинтайа все еще могла быть жива и оставаться внутри городской черты. Ее отец и дед верили в это, но более веры — знали, как это подтвердить наверняка.

Аймара Олланта, дед и глава семьи, безмолвно отвернулся от ущелья и побрел к своей машине. Следом за ним медленно зашагал Аймара Катари, отец и глава клана. Вокруг тихо засуетились стражи клана, занимая машины кортежа, и стоило действующему главе прикрыть пассажирскую дверь, кавалькада направилась по дороге в Лиму.

Двое знали, что хорошие новости не пройдут мимо их структур — высокородного сообщества отошедших от дел глав кланов, а также информационных сетей молодых и жадных до свершений действующих лидеров крупнейших семей на территории двух континентов, откликнувшихся на призыв о помощи. Молчание означало, что ничего не изменилось, а проговаривать очевидное не было нужды. Скорбь и боль и без того подсказывали, что будет с похитителями, когда их найдут. Тем не менее некоторые рабочие моменты стоили того, чтобы их упомянуть.

— Прибыли представители хозяина Нью-Йорка, — неторопливо произнес сын.

— Почему они здесь, а не ищут мою внучку? — прикрыл глаза Аймара Олланта.

— Просят денег на поиски.

Острый взгляд синих, как небо, глаз вновь вынырнул из-под ресниц и внимательно замер на нынешнем главе клана.

— Что ты решил?

— Послушаю их доводы. Покажу им ритуал. — Аймара Катари держал голову прямо и наблюдал за серпантином дороги впереди машины.

— Всем?

— Всем, — коротко ответил он бывшему главе клана.

А тот с сомнением покачал головой, но не стал оспаривать решение сына.

Современный мир не любит признавать традиции Аймара. С другой стороны, какое им дело до современного мира…