Напряжение сходится

Казалось, только высота ступени пирамиды не давала им пуститься в бегство. А еще — осознание того, что этот человек даже не станет их догонять, а переломает руки и ноги да закинет в ту же бездну, и пальцем не шевельнув.

— Но в-вы же гарантировали н-нам… — забормотали они.

— Пока вы нужны мне для поисков, — напомнил им глава. — Вы для них бесполезны с самого начала.

— Помилуйте!

— Вы трое! — стегнув словом, оборвал их вопли Катари. — Вы услышали, что я хочу передать вашему хозяину?

— Да! — истово ответил за всех стоявший средним.

А двое других отчаянно закивали.

— Таким образом, — чуть отвернулся Аймара от них в сторону, — ваш хозяин либо получит тонну золота, либо потеряет. В его интересах найти мою дочь. Опросить всех. Даже тех, кого опрашивать нельзя.

— Мы все поняли, господин!.. — подобострастно склонились посланники.

— Впрочем, вас слишком много для короткого послания, — гневно дернул бровью Аймара, и еще двое — кто стоял по краям — были снесены в неизвестность провала и огласили поздний вечер новыми криками отчаяния.

Оставшийся рухнул на подкосившихся коленях.

— Уведите его, — дернул глава клана плечом, и стража, что ждала уровнем ниже, подхватила выжившего под локти и унесла в низ пирамиды.

Аймара Катари степенно и не торопясь спустился следом, отмечая зажженные по парку фонари и ряд факелов у подножия — ночь все-таки сменила сентябрьский день, и тьма навалилась с почти той же бесцеремонностью, как Тинтайа — на витрину ювелирного магазина.

Его отец и дед его дочери дожидался у подножия пирамиды. Вару уже наверняка отправили домой, где ее ждет работа до одури на целую неделю, выгоняющая любые мысли — чтобы не смела помнить этот день и думать о нем.

— Тинтайа жива, — повторил радостную весть Олланта, ступая на дорожку, ведущую в парк, и предлагая немного пройтись.

— Жива и здорова, но не может дозваться до духов Неба. Похищена.

— Но не ради золота и денег, — поддакнул дед. — У простых вымогателей не бывает таких сил.

Вернее, вымогатели с такими силами обычно берут деньги сами — в виде налогов с тех земель, что назвали своими.

— Значит, она нужна им для чего-то еще, — через силу вымолвил любящий отец, который не хотел, но обязан был представлять себе все варианты.

Например, что им нужна кровь Аймара в потомках. Слабая — но духи Неба станут говорить и с ней…

— Мы найдем ее, сын, — успокоил его спутник, положив руку на плечо.

— Найдем, — уверенно ответил ему сын. — И мы должны быть готовы к этому моменту.

Олланта вопросительно посмотрел.

— Клан Аймара вступает в войну, — спокойно вымолвил глава клана. — У нас есть цель и смысл этой войны. И я стерплю ненависть за то, что последует ради их достижения.

Отец и наставник одобрительно посмотрел на сына:

— Я скажу союзникам быть готовыми. Я не верю в американцев, но я верю в Тинтайа. Она способная девочка и умеет брать свое.

Глава 13

В мире без письменности человек расскажет о том, что видел своими глазами, детям, а те перескажут своим детям. Много ли правды останется через сотни поколений — неведомо, но за порогом второго тысячелетия красивая китаянка в алом ципао с золотой и белой вышивкой будет рассказывать историю своего народа северному варвару в стенах мрачной крепости далекой страны. Ее рассказ будет сопровождаться плавными движениями распахнутого веера, на котором отразится свет холодного солнца из стреловидных окон-бойниц, а низкий свод покоев не позволит движению быть свободным, равно как несвободна она сама — танцуя перед массивной постелью, на белые перины которой с ногами взберется единственный слушатель. Одно не изменится через века и расстояния — искренний интерес к истории великого народа.

— …и тогда великий Гунь похитил у верховного правителя чудесную саморастущую землю Сижунь. Долго бороздил он просторы хаоса и неопределенности, пока не достиг места, подсказанного сердцем. На месте том расцвела Сижунь, прорастая в холмы и горы, долины и заливные луга. И в центре вновь созданного мира, вокруг величайшей из гор, богами был поставлен править род Го, что властвует там по сей день, — добавилось торжественности и превосходства в повествующем голосе.

— Очень интересно, — прокомментировал я, забирая в ладонь очередную горсть винограда с широкого металлического блюда и поудобнее располагаясь на мягкой подушке.

Китаянку Го Дейю доставили вертолетом рано утром, вернув нам кроткой, тихой и в классическом наряде, подобающем леди ее статуса и возраста. Запас русских слов, которым оснастили милую девушку к пятнице, мягко говоря — поражал. Складывалось ощущение, что Дейю дали прочитать большой китайско-русский словарь и как-то умудрились навечно зафиксировать прочитанное. Бонусом шло какое-никакое знание английского — опять же на уровне способности строить предложения, расставляя слова по порядку. Впрочем, чего-то такого и следовало ожидать от моих Ивановых, род которых специализировался на памяти в бытность процветания на родине.