Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Таким образом, из Никитина со временем выработался прекрасный исторический живописец, котораго работы можно видеть и поныне в разных церквах С.-Петербурга. Между прочим, одну из его работ, представляющую Распятие Иисуса Христа, Императрица Елизавета Петровна подарила обер-егермейстеру Разумовскому для его домашней церкви в Аничковом дворце, где она находится и поныне.

По возвращении в Россию, Пётр Первый послал ещё нескольких молодых людей в Голландию и Италию для обучения живописи и архитектуре, из них выработались отличные художники, имена которых Матвеев, Александр Захаров, Иван Меркурьев, Василий Василевский – художники; Земцов, Еропкин – архитекторы; Башмаков – гончарный мастер

Художники по сейчас оставили несколько работ по части духовных картин Итальянской и Нидерландской школы; а архитекторы оставили образцы архитектуры итальянскаго стиля. От архитектора Земцова.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Как Пётр Великий помог живописцу Никитину

Желая оправдать доверие государя к своему таланту, Никитин, по возвращении своём в Петербург, привёз несколько удачно исполненных картин и верных копий с замечательных картин иностранных мастеров, надеясь показать своё искусство Императору и в тоже время продать свою работу по хорошей цене.

Никитин приехал в Петербург во время заутрени Светлаго Христова воскресенья и только что стал раскладывать свои предметы, вынимая их из чемоданов, ящиков и прочаго, как заутреня кончилась и государь, узнав о приезде Никитина, вошёл к нему в комнату, сказав:

– Христос воскресе.

Чрез несколько времени Никитин пришёл в отчаяние от мысли, что его мнение не оправдывается и что картины не продаются или за них дают весьма мало.

В одну из обычных своих прогулок Пётр первый встречает Никитина.

– Ну-ка, Никитин, покажи-ка брат, как ты нынче пишешь?

Никитин показал свои картины и между тем прекрасную копию с Корреджио «Рождественская ночь». Монарх долго любовался в безмолвии на картину и, наконец, сказал:

– Так вот где родился Спаситель мира, Царь царствующих. Не в золотых палатах, а в хлеве посреди смиренных пастухов и мудрецы пришли поклониться Ему. Прекрасно, – сказал, наконец, монарх, потрепав по плечу Никитина, – спасибо. Вижу, что ты недаром ездил в Италию. Ну, что же ты теперь ещё писать будешь?

– Ничего не буду писать, Ваше Величество, – сказал печальный Никитин.

– Как не будешь? Почему? – удивлялся монарх.

Никитин бросился к ногам государя и с откровенностью сына высказал Петру Первому, что его убивает невнимательность и равнодушие к искусству, что он не находит покупателей на картины, отчего ему придётся терпеть нужду.

– Послушай, Никитин, – сказал Пётр Первый, завтра у Меньшикова будет собрание; явись ты туда с картинами. Прощай.

В назначенный день и час явился к Меншикову Балакирев в старинном боярском кафтане, в высокой шапке и с зелёною шёлковою бородою, подвязанною под подбородок. В качестве аукционера он поместился за круглым столом, где были поставлены картины Никитина. Пётр Великий был также у Меньшикова.

Взяв в руки поставленную в угол трость государя, Балакирев закричал:

– Если нет молотка, так и посошок этот его заменить может, он мой хороший знакомый и приятель, – потом, стукнув по столику и указав на картину, вскричал:

– Оценка рубль, кто больше?

– Два рубля, – сказал кто-то из купцов.

– Три… первый раз… Три, во второй, никто больше?.. Третий раз....

– Десять рублей, сказал Апраксин.

– Итого тринадцать. Никто больше?

– Полтина, – надбавил купец.

– Не много ли? Не разорись? – сказал Балакирев:

– Третий раз… – он поднял трость.

Апраксин прибавил полтора рубля и как Балакирев не вертелся, должен был сказать третий раз и стукнул тростью.

Уже было продано восемь картин, оставалось только допродать две, картины продавались по 3, по 5 и по 10 рублей. Шут Балакирев едва при всех стараниях выручил сорок девять рублей. Никитин стоял, ни жив, ни мертв; в нём всё погибло и талант, и желание трудиться.

Дошла очередь до копии с ночи Корреджио. Высшую цену двадцать рублей надавал плечистый довольно дородный невысокаго роста посадский, в кафтане коричневаго сукна и с проседью на голове, это был богатый подрядчик Семен Степанович Крюков, поселившийся в С.-Петербурге вскоре после его основания; он брал с торгов подряды на казённыя работы и был лично известен Государю. Он прорыл канал, который и поныне называется Крюковым.

Крюков видел эту картину ранее. Ему уже Никитин предлагал её; но как человек без всякаго образования, Крюков сказал: Мои отцы и деды жили и без картин, так и я, грешный без них проживу на свте.

Этот то Крюков и надавал двадцать рублей за «Ночь».

Получить двадцать рублей за полгода труда, было верх отчаяния Никитина. Плохая надежда художнику. Он был в состоянии преступника, обречённого на смерть.