Иностранный поручик, принятый в службу генералом Боуром и командированный в казанский гарнизон, чрез несколько времени отпросился в Москву для своих нужд, больше же – чтоб иметь удовольствие видеть ему государя, нередко приезжавшего в Москву, которого он никогда ещё не видал. Он прибыл в такое время, когда монарх находился там. Но случилось так, что он, несколько дней живя, не мог его видеть; а как срок наступал явиться ему к команде, то и открыл беспокойство своё хозяину квартиры, которой был судного приказа подьячий – тот, из злостной склонности своей к шуткам, сказал, что ничего не стоит доставить ему случай не только видеть государя, но и говорить с ним: «Поди только на площадь пред гауптвахту и скажи погромче, чтоб слышать тебя могли – есть за мною «слово и дело» *,
* Эти слова означали, что сказавший их располагает знанием черезвычайно важной информации, связанной с благополучием государя и государства.
то и представят тебя к его величеству».
Иностранец, не разумея последствия, какое влечёт за собою это слово, поступил по данному ему наставлению. Тот час взяли его и с обнажёнными шпагами повезли в Преображенск. Доложено было о нём государю и его величество, прибыв сам в страшный Приказ, велел представить его себе. Офицер, каким ни был объят страхом, забыл всё при виде государя и с радостным лицом, упавши к ногам его, сказал:
– Благодарю Бога, что сподобляюсь, наконец, видеть пресветлые очи всемилостивейшего моего царя и государя.
С таким восхищением произнесённая речь офицера показалась монарху странною. Он спрашивает его:
– Какое дело имеешь ты мне открыть?
– Никакого, государь, дела я не знаю и ничего иного сказать не могу, как только что радуюсь, увидев вашу давно желанную особу.
– Но ты объявил у гауптвахты, что знаешь за собою слово и дело? – говорит государь.
– Это-то слово и доставило мне счастие увидеть ваше величество, чего я желал нетерпеливо, – ответствует офицер.
Наконец, узнал монарх от него всё происшедшее, разговаривал с ним о многом милостиво и, пожаловав его капитаном и пятьюдесятью рублями денег, отпустил; а злостного хозяина его за шпынство, дабы он впредь так не шутил, велел наказать публично.
Европа дивится замыслам Петра
Посреди самого пылу войны Пётр Великий думал об основании гавани, которая открыла бы ход торговле с северо-западною Европою и сообщение с образованностию. Карл XII был на высоте своей славы; удержать завоёванные места, по мнению всей Европы, казалось невозможно. Но Пётр Великий положил исполнить великое намерение и на острове, находящемся близ моря, на Неве, 16 мая заложил крепость С.-Петербург (одной рукою заложив крепость, а другой ее защищая. Голиков). Он разделил и тут работу. Первый болверк взял сам на себя, другой поручил Меншикову, третий – графу Головину, четвертый – Зотову (Канцлеру, пишет Голиков), пятый – князю Трубецкому, шестой – кравчему Нарышкин. Болверки были прозваны их именами. В крепости построена деревянная церковь во имя Петра и Павла, а близ оной, на месте, где стояла рыбачья хижина, деревянный же дворец на девяти саженях в длину и трех в ширину, о двух покоях с сенями и кухнею, с холстинными выбеленными обоями, с простой мебелью и кроватью. Домик Петра в сем виде сохраняется и поныне.
Основание Санкт-Петербурга
Петербург, был заложен в 1703 году и, прежде всего Петропавловская крепость на одном берегу, а адмиралтейство на другом. Весь округ, где теперь разросся пышный Петербург, не имел ни одного строения, исключая одной рыбачьей хижины, где он жил.
Постройка новаго города шла весьма медленно, потому уже одному, что Государь не видел конца Шведской войне и колебался между страхом и надеждою, удержит ли за собою берега Невских вод.