Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Это обстоятельство расположило к солдату ничего не соображавшее начальство. Часто ему давали по примеру государя на водку; он пьянствовал, манкировал службой, не подвергаясь изысканиям. Солдаты же его прямо называли угодником божьим и относились к нему с большим уважением. Быть может, это почитание продолжалось бы долго, если бы он сам как-то под пьяную руку не проговорился о своём проступке, т. е. о закладе в кабаке оружия, и о находчивости перед смотром, заключавшейся в том, что он, получив приказание к государеву представлению, отправился в цейхауз, взял там старые ножны и сделал к ним деревянный тесак.

Исторические анекдоты из жизни государей, государственных и общественных деятелей прошлого и настоящего. Составлено под редакцией М. Шевлякова. СПб., 1897. С. 6-9.

О чести судебного чиновника

По окончании происходивших в Москве празднеств в генваре 710 (имеются в виду празднества в Москве по случаю возвращения Великого посольства из Европы. – Е.Г.) года великий государь по обыкновению своему разъезжал нередко ночью по улицам московским в санках с одним только деньщиком своим. Намерение таковых разъездов его состояло в том, чтоб смотреть за стражею и тишиною города. В одну из сих поездок был с ним деньщик его Полозов; в первом часу пополуночи монарх, усмотря в одном доме великий свет, останавливается, посылает того денщиика проведать, кому принадлежит дом тот. Сей, возвратяся тот же час, доносит, что оной принадлежит одному секретарю.

– Врёшь, – сказал государь, – поди удостоверься подлиннее.

Деньщик, возвратяся, подтвердил прежнее и что секретарь сей есть Поместного приказа, у которого ныне были крестины сыну его, и он пирует с гостьми.

Монарх въезжает без шуму на двор, входит в покой и, найдя множество пирующих гостей, сказал:

– Бог помочь, господа!

Можно себе представить, в какое замешательство придти должны гости, особливо же хозяин. Однако ж великий государь ласковым обращением своим успокоивает всех и говорит хозяину:

– Мне показался необыкновенным свет в доме вашем, и я из любопытства заехал к вам, и узнал на крыльце, что у вас крестины новородившемуся сыну вашему, и причиною света такого крестинный пир. Так поздравляю тебя с сыном! Как же его зовут? – примолвил государь. – Какова родильница? И можно ли мне её видеть?

И по сём в предшествии хозяина входит в спальню к родильнице, поздравляет и её с сыном, целуется с нею и кладёт на зубок рубль. Хозяин подносит его величеству сладкой водки. Монарх, прикушав оную, спросил, нет ли анисовой.

– Есть, всемилостивейший государь, – ответствует хозяин.

Переменена рюмка, и монарх, выпив до половины оной, обозрел все убранство спальни и комнат и, наконец, пожелав всем веселиться, уезжает.

Поутру рано посылает караульного своего офицера в дом секретаря сего, велит его взять.

– Но не потревожь, – примолвил монарх, – родильницы и для оного дождись у ворот выходу его и, взяв, привези в Преображенск.

Сие исполнено, и монарх был уже в помянутом Приказе.

Великий государь, поблагодаря его за вчерашнее угощение, спрашивает: из дворян ли он? И имеет ли у себя поместье? И буде имеет, сколько получает с оного доходу? Трепещущий секретарь ответствует, что он не из дворян, а подьяческий сын, и что поместья и крестьян не имеет.

– Богату ли взял ты за себя жену? – Паки вопрошает государь.

– Небогату, – ответствует он.

– Из каких же доходов нажил ты такой дом и такие делаешь пиры?

Секретарь падает на колени, доносит:

– Все, что я имею, всемилостивейший государь, нажито мною от подарков помещиков, имеющих в Приказе тяжебные дела.

И сколько мог упомнить, объявляет именно, сколько кто из них ему дал деньгами и припасами. Чистосердечное такое признание приемлет государь милостиво.

– Я вижу, – сказал ему, – что ты не плут, и за признание твоё Бог тебя простит, но с тем, однако ж, что буде ты из посяжки какой что возьмёшь и будешь дела волочить норовя знатному, то поступлено будет с тобою как с преступником.

Обрадованный секретарь толикою милостию повергается к ногам государя, клянётся, что он и прежде того не делал и делать не будет и ни с кого уже впредь ничего не возьмёт.

– Из благодарности после справедливого решения дела, по коему ты трудился, – говорит ему паки государь, – можешь присылаемые к тебе запасы взять, но отнюдь не прежде окончания дела и, не прижимая тяжущихся. И берегись, – пригрозя ему пальцем, – все твои поступки не скроются отныне от меня.

На том монарх, расчислив по получаемому им жалованью и законным доходам, полагая в то число и доброхотно из благодарности от дворян присылаемые ему столовые запасы, назначил, сколько и на что должен он издерживать и отнюдь не жить пышнее и таких пиров, какой он видел у него, не делать.

– Рассуди, продолжал государь, – ежели будут такие делать расходы секретари, какие ж уже, в сравнении с ними, делать должны судьи, какие – сенаторы и какие сам государь?