Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

На другой день, будто бы старанием своим, при помощи пяти рублей, на то издержанных, достал палатку на показ Князю. Она ему очень понравилась, а особливо потому, что была дешева. Он поручил дворецкому её поторговать, и тот, нарочно промедля несколько дней, как бы для того, чтоб побольше выторговать, купил палатку за тысячу руб. Князь так быль доволен этою покупкою, что почувствовал большое сожаление к подсудимому Князю Гагарину и как заметно было, не так уже строго судил о его делах.

Известно, что никакие ходатайства, никакие пронырства и хитрости не могли защитить у правосудного Государя этого несчастного князя, а прямого средства, т. е. признания во всех своих преступлениях или он не знал, или не хотел употребить, хотя это одно только и могло его спасти.

По совершении казни над несчастным, недоброжелатели князя Долгорукова донесли Государю, что он с казнённого взял взятки, а именно, богатейшую палатку, которая и теперь находится у него в доме.

Можно себе представить, как раздражён быль на него Государь, почитавший в нём бескорыстие и беспристрастие за непоколебимые добродетели. Он призвал его к себе и с гневом сказал: «Правда ли, что ты с Гагарина взял взятки?». Князь ответствовал, что неправда и что какой-нибудь бездельник обнёс его пред Его Величеством.

Монарх начал уличать его палаткою. «Она мне не подарена, и никто не смел мне предложить о том со стороны Гагарина! – отвечал Князь, – она куплена дворецким моим за тысячу рублей и деньги те мною самим выданы». – «Знаю я, – возразил Монарх, что ты выдал тысячу рублей, но эта тысяча осталась у плута дворецкого твоего, а ты за тысячу рублей имеешь такую палатку, которая стоит более пяти тысяч рублей».

Государь велел палатку принести к себе и как в самом деле она стоила несравненно более заплаченных за неё денег, то Монарх сказал: «Можно ли за тысячу рублей купить её? И ты ещё запираешься в бездельничестве!».

Пристыжённый князь впервые поклялся пред Монархом, что он отнюдь не почёл это за взятки или хитрость, и рассказал в точности все слова дворецкого своего, просил простить его в подобном неумышленном поступке, обещаясь впредь никогда уже не впадать в подобное искушение.

Дворецкий был допрошен и своим признанием совершенно оправдал Князя. Он был наказан как бездельник, и, по просьбе князя, не хотевшего уже иметь у себя этого плута, послан в ссылку.

Монарх снова принял князя в милость, пригрозя, однако ж, ему, что если он впредь сделает что-нибудь подобное, то не пенял бы на него. «Потому что, – заключил Государь, – я ни для кого не нарушу правосудия».

Анекдоты о Петре Великом, выбранные из деяний сего монарха, описанных гг. Голиковым и Штелиным. Издание второе. Москва, 1848.

Купец и гражданин Иголкин

Освобождение князя Долгорукова из плена (1711 г.) так огорчило правительство шведское, что все почти пленные россияне, оставшиеся в Стокгольме, были окованы и содержались в разных темницах с великою суровостию, как злодеи. В числе пленных находился новгородский купец Иголкин, который, до войны ещё шведской, торговывал в Швеции и научился языку их. Известно, что Карл XII начал войну с Россиею тем, что всех россиян, бывших тогда в Швеции, какого бы ни были они звания, повелел задержать в плену. И так Иголкин с 1700 года содержался в неволе, а по уходе князя Долгорукова, как уже сказано, все россияне были окованы и разведены по разным тюрьмам. Иголкин содержался в одной из них до возвращения Карла XII из Турции и до начавшихся, чрез барона Герца, мирных переговоров.

В одно время этот достойный россиянин слышит от двух караульных солдат, говоривших между собою, обидные и ругательные слова российскому государю – он не мог сего вытерпеть, увещевал их, чтоб они унялись и не дерзали ругать великого государя, который есть помазанник Божий: «И почему-де знаем мы их дела, за что они с королём вашим воюют?». Но солдаты, с ругательством презря его увещание, продолжали дерзкий разговор. Иголкин призывает унтер-офицера, жалуется ему на тех часовых и просит унять и наказать их, но и унтер-офицер также смеялся только жалобе его.