Народный совет

Еженедельное совещание в префектуре административного округа шло в привычном рабочем режиме. Немногое выдавало внутреннее беспокойство присутствующих. Взгляд Алексея Ивановича, заместителя префекта по вопросам ЖКХ и благоустройства, плавно скользил по темным силуэтам сидящих за столом. Яркие лучи необычно золотого для конца октября утра пробивались через неплотно прикрытые жалюзи и собирались лужицами на складках темно-синих и серых костюмов, играли металлическими бликами на наручных часах, выглядывающих из-под белоснежных манжет рубашек, искрились на полированных ноготках руководителя аппарата префектуры. Она отчитывалась об итогах работы своего подразделения — формальность, обращения граждан, но в ее голосе то и дело проскакивали дрожащие нотки испуга. Алексей Иванович тоже волновался смутно где-то глубоко внутри себя. И все же он был хорошим зампрефекта, опытным государственным служащим с многолетним стажем работы в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Лицо его всегда оставалось безмятежным, с безупречно вежливой полуулыбкой и сосредоточенным взглядом, которым он чаще избегал встречаться с кем бы то ни было и отводил задумчивым наклоном головы.

Источником всеобщего беспокойства был назначенный накануне новый префект, и в этот самый момент он благодарил руководителя аппарата префектуры за полный, обстоятельный доклад.

— Итак, — продолжил префект после краткой паузы в ожидании, когда уляжется деловитый шелест бумаг, — предлагаю перейти к последнему, но крайне важному вопросу нашей сегодняшней повестки.

Алексей Иванович прекрасно знал, о чем пойдет речь. Бурная хозяйственная деятельность предыдущего руководства вызвала нарастающее недовольство жителей. Теперь городская власть на каждом шагу спотыкалась о местных активистов и их не становилось меньше.

— Поэтому мы будем осуществлять постоянный мониторинг социальных сетей, — префект пристальным и строгим взглядом обвел своих смешавшихся подчиненных. — Каждый из вас, — уточнил он и, помолчав, добавил: — Лично.

К моменту, когда Алексей Иванович вернулся с обеденного перерыва, секретарь уже завела ему аккаунт в фейсбуке и вступила во все популярные группы окружной тематики.

— Чтобы подписаться на новые комментарии к посту, нужно нажать сюда, — секретарь щелкнула мышкой, и верхнем правом углу через мгновение появилось красное пятнышко с цифрой — уведомление.

Убедившись, что на данный момент все свои задачи выполнила, она, стуча каблуками, гулко удалилась. Некоторое время Алексей Иванович листал адресный перечень многоквартирных домов, предложенных управами районов к проведению капитального ремонта подъездов в следующем году, оставил на титульном листе документа свой одобряющий, витиеватый росчерк и, преодолев некоторое внутреннее сопротивление, сел читать, что пишут в интернете.

Бесконечная лента текстов и картинок гипнотизировала зампрефекта, будто извивающаяся хищная змея. Мягко и неспешно она отворила свою пасть и заглотила все мысли и чувства Алексея Ивановича, а вместо них десятки, сотни голосов врезались ему в мозг и шептали там, бормотали, постоянно требовали чего-то еле различимо. «Мы против стройки храма в сквере!» — вдруг вскрикнул один. «Управляющая компания рисует нам долги!», «А кто плитку укладывал? Таджиккиргизузбекспецстрой! Чего вы хотели?», «Уже три года инвалид-колясочник просит управу сделать ему пандусы в подъезде…», «За нынешнюю власть голосуют только глупые пенсюки!», «Расскажите, а кто справится лучше?», «Обладатель виллы в Лозанне внес проект об оскорблении патриотических чувств», «Во дворе поставили горку. Дети скатываются по ней прямо в фонарный столб», «Собачники не убирают за своими питомцами!», «Покрытие с краской представляет собой скользкий травмоопасный участок, люди падают и ломают себе руки и ноги…», «В парке нужны туалеты, кафе и комната матери и ребенка!», «Бедные краснокнижные птицы!»

Алексей Иванович очнулся. Рука на мышке замерзла и затекла. За окном уже стемнело, неслышно блестел дождь в свете фонарей. Здание префектуры опустело, только охранник проводил выходящего зампрефекта сонным кивком. И голоса. Они волочились густым, тяжелым шлейфом вслед, шебуршали у Алексея Ивановича за затылком и тут же начинали перекрикивать друг друга, стоило ему случайно выделить в общем хоре какой-то один.