Народный совет

— "Они все сейчас муниципальными выборами заняты. Там паноптикум!" — писала мне Мария Соловьева.

Я открыла присланную ею ссылку на видео. В тесном помещении за столом сидела средних лет невзрачная женщина в синем жилете поверх белой рубашки. Она угрюмо наблюдала, как коммунист Железный и переметнувшийся на сторону оппозиции переизбирающийся молодой депутат Андрей Семенович безрезультатно дергают ручку двери. За их спинами Инна Смирнова, широко улыбнувшись в камеру, принялась объяснять:

— Председатель участковой избирательной комиссии номер тринадцать-восемнадцать пытался сбежать с протоколом подсчета голосов. Наши наблюдатели ему помешали и тогда он скрылся за этой дверью. Заперся изнутри.

Она сняла с плеча болтавшийся на кожаном ремешке портативный громкоговоритель и, направив рупор в сторону закрытой двери, поднесла микрофон к губам.

— Светлана Николаевна! — раздался ее гнусаво искаженный голос. — Выходите немедленно! Вы нарушаете закон. Мы вызвали уже полицию.

Коммунист Иван Железный навалился плечом на дверь в попытке ее выдавить.

— Не смейте портить школьное имущество! — взвизгнула угрюмая женщина, никак, впрочем, иначе не вмешавшись в происходящее.

— Мы предотвращаем преступление! — парировал коммунист Иван Железный.

Его соратник, молодой Андрей Семенович обошел стол, за которым сидела и возмущалась вандализмом женщина, распахнул дверцу миниатюрного шкафчика, висевшего на стене за ее спиной.

— Вы не имеете права! — воскликнула женщина, обернувшись и с тревогой наблюдая, как Андрей Семенович твердой, уверенной рукой собирал ключи, подвешенные на крючки за желтые пластиковые брелоки.

Вернувшись к закрытой двери, он стал пробовать подобрать ключ к замку. В этот момент в помещении появился полицейский. Камера и Инна Смирнова немедленно обратились к нему.

— Товарищ полицейский! Нам необходимо сейчас же вскрыть эту дверь!

Страж закона замер в нерешительности. Мгновение созерцавши открывшуюся перед ним сцену, он, будто очнувшись, достал из нагрудного кармана телефон и принялся звонить. Он быстро шагал по коридору прочь от преследовавшей его камеры. Оператор выхватывал то его затылок с прижатым к уху телефоном, то искаженное гримасой презрения лицо Инны Смирновой, громко требовавшей от полицейского представиться, показать документы и перестать советоваться с управой о том, как половчее замять творящийся прямо сейчас у всех на глазах беспредел.

"А снимает это все товарищ Лебедев. Он тоже был кандидатом и во время избирательной кампании его обвиняли в героиновой зависимости и симпатии к фашизму. В итоге, он был снят за утаенную им уголовную судимость," — прокомментировала Мария Соловьева в чате. — "Он шел, кстати, по твоему округу. Там выиграла в итоге пятерка провластных кандидатов, включая нашего бессменного главу совета депутатов Виктора Геннадьевича".

— Просто потрясающе! — вырвалось у меня, когда я посмотрела на три скрепленных скобой листочка.

Через пару дней после скандальных выборов муниципальных депутатов, мне позвонила сотрудница Жилищника и попросила как можно скорее прибыть на подписание акта открытия ремонтных работ в моем доме. В восемь часов на следующее утро, 13 сентября 2017 года я терпеливо сидела на обитом коричневой рогожкой, пыльном стуле в инженерном отделе № 7, укромно расположившемся на цокольном этаже новостройки, рядом с которой, по рассказам старожилов, незаметно для глаз непосвященных дремал советский радиоактивный могильник.

Ласковая и непоседливая сотрудница инженерного отдела представилась Мариной и долго копалась в бумагах, толстым слоем укрывавших ее стол.

— Черт-те что, а не работа! — причитала она без конца. — Ну, а что делать? Супруг мой умер, а на руках осталась лежачая свекровь. Не могу же я ее бросить и уезжать далеко не могу. Приходится даже по крышам лазить. Вот! — Марина показала мне трещину на экране своего телефона. — Уронила, когда лезла на чердак. Неизвестно, возместят ли. Сволочная работа! — Она горестно покачала головой и вернулась в поискам акта, рассуждая о тяготах своей личной жизни при маленькой зарплате.

Я поддерживала беседу с ней словами сочувствия в надежде заручиться ее расположением. Вряд ли она что-то решала, но могла стать ценным источником информации. Наконец она протянула мне нужные три листочка и ручку. Ей совсем не сиделось на месте и, пока я, поджав губы, изучала выданный мне акт открытия работ, она отошла к небольшому аквариуму в углу кабинета и принялась кормить двух черных рыбок, лениво перебиравщих роскошными, струящимися плавниками.

— Отсутствует дата составления акта и номер договора, — констатировала я вслух.

— Слушай, — устало отозвалась Марина, — мне как дали, так я и выдаю. Сказано было собрать все подписи с нашей стороны как можно скорее.

Я открыла последнюю страницу. Там уже стояло несколько росчерков и печати.

— Хочешь, сделаю тебе копию? — предложила Марина, встав у меня над душой.

— Да, пожалуйста, — попросила я ее и с мыслью, что совершаю один шаг к тюрьме, подписала ей акт.