Народный совет

— Нам никто не сказал, что сегодня надо работать… — дыхнул он в меня перегаром и извинениями. — Вся бригада болеет просто.

— Выздоравливайте! — от души пожелала я.

Следом перезвонил инженер технадзора.

— Прораб Петр в отпуске, — сразил он меня новостью.

Какого черта прораб Петр назначил работы, если знал, что уйдет в отпуск?! — хотела спросить я, но инженер технадзора был невиновен. Вместо этого я изложила свои претензии письменно в очередной жалобе.

Утром, полторы недели спустя, я вышла из подъезда и наткнулась на прораба Петра. В расстегнутой куртке он, раскрасневшись от усилий, разбивал лопатой наледь, мешавшую дверям в подвал плотно закрываться.

— Работы продолжатся, когда будет достигнуто взаимопонимание с жителями, — не скрывая неприязни, гаркнул он на мои расспросы.

На подъездах вскоре появилось объявление.

"Собственниками помещений было принято решение о переносе сроков проведения работ по ремонту внутридомовой инженерной системы теплоснабжения (стояки) на 2018 год. С протоколом ОСС б/н от 12.11.2017 можно ознакомиться в управе района".

В тот день я вообще никому не могла дозвониться.

Подвал закрыли и опечатали бумажками с печатью ГБУ "Жилищник" и размашистой росписью главного инженера.

Наступил Новый год.

"Главная вечеринка зимы!" — писала Мария Соловьева в районной группе, очнувшейся после январских праздников. — "Специально приглашенная звезда, зампрефекта по вопросам строительства встретится с жителями нашего района.

В программе — очередные обещания по программе реновации, отравленные бензпиреном почвы и качество строящегося барака для переселенцев первой волны.

Вероятно, будет драка! Приходите!"

С вершины детской горки, куда я предусмотрительно вскарабкалась, открывался вид на двор и стартовую площадку, где за забором разъезжали экскаваторы. Все пространство подо мной быстро заполнялось людьми. В круговороте пестрых шапок и капюшонов то и дело всплывали знакомые лица.

До назначенного часа прибытия высокопоставленного должностного лица было еще минут двадцать, но муниципальный депутат Инна Смирнова не теряла времени даром. Она решительно вскарабкалась на шаткую, окрашенную казенным зеленым лавочку возле песочницы и гнусаво вещала в свой громкоговоритель.

— Власти Москвы хотят нас оптимизировать! Кто-то из вас поедет в новые квартиры, но хуже станет всем. В метро и так утром зайти невозможно, а представьте, что будет, когда число жителей увеличится в три-четыре раза! А сколько будет машин? Можете забыть про бесплатные парковки. Надеюсь, у каждого есть полтора миллиона, чтобы купить себе машиноместо!

Тема дефицитных парковок нашла отклик в сердцах граждан. Толпа у ее ног волновалась, спорила и с ней, и между собой. Свободных бесплатных мест становилось все меньше, их агрессивно занимал каршеринг. Активисты собирали подписи против введения на улицах платной парковки, а во дворах кипели бои с порчей имущества. Обозленные соседи, пытаясь застолбить за собой место, бывало, царапали и даже расстреливали чужие автомобили, занявшие условно их парковочные места. Шли репортажи по телевизору и статьи в прессе. Полиция предлагала пострадавшим вычислять злоумышленников самостоятельно.

Возбужденный гомон прорывал высокий, сильный голос Ирины Львовны. Прослушав архитектурный курс и изучив проектную документацию на строящийся стартовый дом, она по наущению своего соседа-строителя также обнаружила в заключении экспертизы информацию о бензпирене, опасном токсине, которым были отравлены почвы и под стартовым домом, и, скорее всего, по всей округе. При подготовке строительной площадки, застройщик должен был по правилам вывезти загрязненный грунт на полигон, но начальник участка новость о токсичных почвах встретил с искренним удивлением. Управа района тоже. И со всей страстью и энергичностью натуры Ирина Львовна понесла приобретенное знание в массы, закатив скандал на январской встрече с префектом, после чего на заклание был щедро отдан зампрефекта по вопросам строительства — сутулый и невзрачный молодой человек с бегающими, темными глазами, зеленоватым цветом лица и кривой полуулыбкой на тонких, будто нарисованных губах.

Его тихое появление в окружении управской свиты было сразу замечено. Поддавшись притяжению высокопоставленного чиновника, толпа отхлынула от лавочки, с которой вещала Инна Смирнова, и плотным кольцом обхватила щуплого зампрефекта и его коллег.

— Вы нам скажите прямо, — представившаяся старшей по дому немолодая, крупная женщина каркала хриплым голосом зампрефекту в равнодушное лицо. Ее пятиэтажка стояла впритык к круглосуточной стройке, подогревавшей ее интерес, — кто в этот дом переедет хоть? Не зря мы тут страдаем?

Она была уже четвертой с таким вопросом. Жители окрестных домов на разные лады сопоставляли свои ветхие метры с опубликованной квартирографией реновационной собянинки. Ничего у них не сходилось так, чтобы всем вместе заселиться, не потеряв в драгоценных метрах.