Нарушая заповеди

— Простите, Ангелина, за испорченное платье, — в голосе Дианы раскаяньем даже не пахло. — Надеюсь, Вы не будете против, если я компенсирую его стоимость?

— Конечно, я буду против, — величественно произнесла уязвлённая, но гордая Львовна. — К счастью, это не единственное моё платье… И всё же Вам не мешало бы объяснить ребёнку, что так делать нельзя…

— Пожалуй, я так и поступлю, — задумчиво ответила Диана. — Что-нибудь ещё, Ангелина… Львовна?

— Нет, Диана. Я понимаю, что Ваша дочь слишком мала, да и сами Вы ещё молоды, но благородные манеры желательно закладывать в ребёнка с рождения… Если, конечно, есть кому закладывать.

Упс! Неужели папа ничего не рассказывал Ангелине о своей драгоценной француженке? Она ведь точно старше Львовны… Мой взгляд заметался между двумя красавицами и, чтобы ничего не пропустить, я даже дышать перестала. Взгляд Ангелины высекал искры, а Диана подпёрла кулачком подбородок и мечтательно произнесла:

— Да, Вы совершенно правы — хорошо, если родители являются достойным примером… Так уж вышло, что мои дети, пока они маленькие, воспитываются во вседозволенности. Но я возлагаю большую надежду на компетентность нашей дорогой Жаклин Жаме. К сожалению, на меня мадам давно махнула рукой… Ах, как бы ей хотелось научить меня изысканным аристократическим манерам…

— Обычно это передаётся с генами, — снисходительно заметила Ангелина.

— Вот-вот! — сокрушённо подтвердила Диана. — Помню, как я репетировала пить кофе с молоком из микроскопической посудинки, изящно оттопыривая мизинчик… Но не моё это. Ну, так и мы с Вами вовсе не об этом. Где они — настоящие благородные аристократы? Мы ведь извратили и перепутали понятия. Ох, в страшное время мы живём, Ангелина, где царствует плутократия и процветает проституция, припорошенная изысканными манерами. Мы научились с величественным достоинством принимать покровительство сильных мужчин. А потом ещё очень натурально наслаждаемся этим покровительством. И высшее мастерство — уметь не растерять безупречный образ истинной леди, когда тебе грубо наступили на шлейф и оголили задницу.

— Вы сейчас кого-то конкретного имеете в виду? — ледяным тоном поинтересовалась Ангелина. — Мне хотелось бы напомнить, дорогая Диана, что это Вы у нас в гостях.

— Простите, буйство генов никак не позволяет искоренить мои плебейские замашки. Мой бедный папенька так и умер, не дождавшись, когда снизойдёт на меня утончённость и нравственность. Но жизнь, дорогая Ангелина Львовна, настолько коротка, а мне ещё столько всего надо успеть от неё взять, что просто не остаётся времени на притворство.

— А вот и мы! — в столовую вошёл папа, неся на руках важную мадемуазель Эйлен, начисто лишённую аристократического лоска и громко запевающую очередной французский шлягер.

— А пойдём-ка мы укладываться баиньки, моя ясная Звёздочка, — Диана встала из-за стола и протянула руки к дочурке, поясняя всем присутствующим: — А то у нас ранний вылет, а Эйлен очень шумная, когда не выспится.

— Диан, может, вам задержаться хоть на денёк, — просит папа и мне кажется, что я слышу скрип Ангелининых зубов. — Ну, куда такой кнопке два перелёта подряд? Пусть порезвится завтра на свежем воздухе. И мы с тобой не успели всё обговорить…

— Спасибо, Тимур, к сожалению, на завтра запланировано слишком много дел… Но, поверь, ты даже не успеешь по мне соскучиться. Твой юбилей я ни за что не пропущу! — Диана проводит ладонью по щеке моего папы, а он совершенно не замечает, как едва сдерживающая себя Ангелина стремительно покидает столовую, грохоча каблуками.

Львовна объявила французам войну.

***

Этой ночью я очень долго не могу уснуть, пытаясь разобраться в своих эмоциях. Они настолько противоречивые… И самое странное — это неожиданное сочувствие Ангелине. Однако оно мне и злорадствовать не мешает. Вот как это так?

Под моим балконом в шезлонге расположились папа вместе с Дианой. Мне не дают покоя их отношения. Не то чтобы я не доверяла папиным словам… Короче, я уселась в засаде и настроила свои локаторы, в любую минуту ожидая, что их общение перепрыгнет с делового на интимное…

Полночи ждала и пыталась определиться, как к этому отнестись. Не определилась… И не пригодилось. В конце концов папа пожелал соблазнительной француженке спокойной ночи, целомудренно чмокнул в висок и… И всё! А чего тогда в темноте сидели?

В голове постоянно вертятся Дианины слова: «…жизнь настолько коротка, а мне ещё столько всего надо успеть от неё взять…»

А я ведь тоже каждый день рискую опоздать… Мне ещё многое необходимо успеть!.. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на сомнения, обиды и ненависть…

И в первую очередь я должна рассказать об этом Ромке…

28. Роман

Сука!..

«Франкенштейн» стремительно набирает обороты, распугивая реактивным рёвом всех рискнувших занять левую полосу скоростной автострады.

«Он называл меня Лялькой… Мой любимый мужчина…»

Вот же сука!