Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

При всем этом нельзя, разумеется, утверждать, что личности российских адмиралов и морских офицеров периода Первой мировой войны остаются вне поля зрения отечественных исследователей, о чем свидетельствуют публикации в сборниках биографических очерков[139], материалах научных конференций и чтений[140], сборниках статей[141] и периодической печати[142]. Однако, несмотря на несомненное повышение интереса к этой тематике в последние годы и устранение довлеющих идеологических догм, российская военно-историческая наука далека от исчерпывающего решения задачи выявления вклада должностных лиц в развитие теории и практики военно-морского искусства в 1914–1917 гг. В сравнении с обширной и многогранной литературой об отечественных флотских деятелях других войн первой половины XX века, биографический сегмент «морской» историографии Первой мировой войны по сей день выглядит малоубедительным.

В отдельный раздел целесообразно свести сведены результаты исторических изысканий представителей русской военно-морской эмиграции. Оказавшиеся в изгнании моряки выпускали в свет научные работы монографического характера; многочисленные статьи о деятельности отечественного флота в годы Первой мировой войны публиковались в периодических изданиях — как специальных «морских» (бизертинский «Морской сборник», пражские «Морской журнал» и «Зарубежный морской сборник», издаваемый в Сан-Франциско «Вахтенный журнал», нью-йоркские бюллетени «Общества бывших морских офицеров в Америке» и др.), так и военных («Военная быль», «Часовой», «Армия и Флот» и др.)[143]

. Бывшие адмиралы и флотские офицеры внесли весьма существенный вклад в изучение опыта Великой войны, однако создать самостоятельную военно-историческую школу им, по нашему мнению, не удалось. Причины этого, на наш взгляд, заключались в том, что исторические исследования в эмигрантской среде велись разрозненно, фрагментарно и, главное, без опоры на полноценную источниковую базу. Как писал в 1927 г. А. И. Русин, «все приходится набрасывать без документов, по памяти, что, конечно, очень трудно»[144].

В первой половине 1920-х гг. Н. А. Монастыревым была предпринята попытка составления сводного описания боевых действий на Балтийском и Черном морях, однако эту работу, выполняемую на весьма ограниченной документальной базе, завершить не удалось[145]. В ряду военно-исторических работ, увидевших свет в эмиграции, представляют безусловную научную ценность книги и статьи А. Д. Бубнова[146], П. А. Варнека[147]

, Г. фон Гельмерсена[148], А. А. Геринга[149], М. В. Казимирова[150], К. Люби[151], Я. И. Подгорного[152]

, М. И. Смирнова[153], Н. П. Солодкова[154], Г. Н. Таубе[155], С. К. Терещенко[156], В. В. Трубецкого[157]

и др.

Среди современных исследований представителей русского морского зарубежья обращает на себя внимание книга отставного офицера австралийского флота Г. М. Некрасова, посвященная боевой деятельности Черноморского флота в годы Первой мировой войны[158]. Не вводя в оборот новых сведений и не высказывая неординарных суждений обобщающего характера, автор, тем не менее, смог в полной мере обобщить материалы, ранее опубликованные в эмигрантской литературе и периодике.

В отличие от советских историков, представители военно-морской эмиграции в своих работах обыкновенно не демонстрировали стремления к чрезмерно критическому анализу боевого прошлого Российского Императорского флота. Такой подход, естественно, распространялся и на период Первой мировой войны, в которой принимало непосредственное участие подавляющее большинство оказавшихся за рубежом адмиралов и флотских офицеров. Тем не менее, признание того, что Российский флот «с честью выдержал экзамен Великой войны»[159], вовсе не исключало появления в эмигрантской литературе и периодике аргументированных суждений о недостатках в подготовке и применении флота в 1914–1917 гг. Правда, ответственность за эти просчеты бывшие морские офицеры возлагали, как правило, на высшее государственное руководство и верховное командование, не сумевшее должным образом управлять подчиненными ему морскими силами.

Особого внимания заслуживают исследования жизнедеятельности адмиралов и офицеров Первой мировой войны, имена которых в советской историографии либо замалчивались, либо подавались исключительно в негативном свете по идеологическим мотивам[160]. Несмотря на то, что эти сочинения носят в большинстве своем чрезмерно политизированный характер, они представляют несомненный научный интерес, так как содержат малоизвестные подробности деятельности исторических персонажей, проливают свет на мотивы некоторых управленческих решений.

Зарубежная историография борьбы на морских театрах Первой мировой войны весьма обширна.