Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Планы применения, разработанные накануне войны, нацеливали Балтийский и Черноморский флоты на достижение целей оборонительного характера: недопущение прорыва германского флота в восточную часть Финского залива для высадки десанта в районе российской столицы (Балтика) и прикрытие северо-западного района театра с последующим «получением господства на море

» (Черное море). Для их достижения предполагалось нанести неприятельским морским силам поражение в бою (сражении) на подготовленной позиции, расположенной вблизи основного района базирования своих сил. Разработка теории боя на минно-артиллерийской позиции и ее апробация в ходе оперативно-боевой подготовки накануне Первой мировой войны стали важным достижением российской школы военно-морского искусства и одним из немногих ее успехов, получивших международное признание. Представляют безусловный интерес и новаторские идеи переноса районов позиционного боя к неприятельскому побережью, точнее, к контролируемым противником выходам из закрытых морей — Датским проливам и Босфору. Такой подход, хотя и не реализованный на практике, стал образцом нестандартного оперативного мышления, так как превращал позиционный бой в форму, по существу, наступательных действий, имеющих целью завоевание господства на морском театре в целом.

Среди недостатков предвоенных планов применения (одновариантность, отсутствие оперативной перспективы, не вполне рациональное оперативное построение флотов, несогласованность с планами армии и отсутствие координации с союзниками) наиболее важным, как показал опыт войны, стало игнорирование проблемы нарушения морских коммуникаций противника. В «балтийских» планирующих документах действия на неприятельских сообщениях, хотя бы частью сил при благоприятной обстановке, не фигурировали вовсе. В Черном же море десантная операция в районе Босфора или блокада пролива, радикально решающие вопрос нарушения коммуникаций противника, были сняты с повестки дня. При этом активные действия корабельных сил в неприятельских водах, в том числе для борьбы с судоходством, предполагались только после ослабления вражеского военного флота и завоевания господства на театре.

Недостаточное внимание российского военно-морского руководства к проблеме нарушения морских перевозок противника в преддверии войны было, на наш взгляд, обусловлено несколькими обстоятельствами. Это, во-первых, отсутствие опыта широкомасштабного применения сил флота в целях нарушения морских (океанских) коммуникаций, неимение теоретических наработок по этой проблеме и, в результате, отсутствие общепринятых и тем более официально утвержденных взглядов на организацию, формы и способы действий на сообщениях противника. Во-вторых, ошибочное прогнозирование продолжительности и масштабов предстоящей войны и, как следствие, недооценка влияния экономических факторов на ее ход и исход. В-третьих, стремление Морского генерального штаба гарантированно сохранить на каждом из театров группировки сил и средств, назначенные для решения главных (оборонительных) задач. Наконец, к 1914 г. в составе отечественного ВМФ не было современных надводных кораблей (за исключением эскадренного миноносца «Новик») и подводных лодок (за исключением «Акулы»), способных эффективно действовать в удаленных районах театра.

Тем не менее, в годы Первой мировой войны Российский флот развернул действия на неприятельских морских сообщениях, что было обусловлено несколькими обстоятельствами. Во-первых, в Балтийском и Черном морях имелись уязвимые от воздействия российских морских сил коммуникационные линии, по которым противник осуществлял стратегически значимые экономические и оперативно значимые воинские перевозки. Во-вторых, в годы войны отечественный ВМФ значительно пополнился кораблями основных классов (приложение 61), в том числе быстроходными турбинными эсминцами типов «Орфей», «Изяслав», «Дерзкий», «Счастливый», «Гаджибей»[1296]

, способными оперировать в неприятельских водах, а также подводными лодками типов «Барс», «Морж», «Нарвал», «АГ», могущими сравнительно длительное время находиться в районах боевого предназначения. В-третьих, общая оперативная обстановка на отечественных морских театрах оказалась более благоприятной, чем предполагалось до войны, что позволило нашим силам не ограничиваться решением задач оборонительного характера, а вести и активные действия, в том числе на коммуникациях противника.

Исследование борьбы на морских сообщениях в Балтийском и Черном морях позволило выявить некоторые тенденции развития форм и способов применения сил и средств отечественного ВМФ в интересах нарушения коммуникаций противника.