Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

В целом в завершающей кампании войны эффективность действий Черноморского флота на сообщениях противника снизилась. Начиная с сентября 1917 г. турки начали увеличение объемов перевозок топлива из портов Гераклии и возобновили судоходство между Босфором и Варной. Это стало следствием того, что российский флот прекратил постановки активных минных заграждений, а действия легких надводных сил и подводных лодок приобрели спорадический характер. Тем не менее осенью 1917 г. противник вынужден был использовать для перевозки угля из Зунгулдака эсминцы и изучал возможность транспортировки топлива крейсерами, а хлебный паек в Константинополе накануне подписания перемирия был сокращен вдвое (до 180 г в день на человека), притом что для подавляющее большинство населения питалось исключительно хлебом[1287]

.

***

Таким образом, в кампаниях 1914–1917 гг. нарушение неприятельских морских сообщений являлось задачей флота Черного моря и на протяжении почти всей войны, за исключением периода с апреля по июнь 1916 г., являлось основным содержанием его деятельности. Действия на сообщениях противника характеризовались расширением спектра форм применения сил и способов действий, которые определялись физико-географическими условиями театра, возможностями противника по противодействию блокирующим силам, количественным и качественным состоянием своих сил, а также накопленным опытом их применения.

До начала осени 1915 г. действия на коммуникациях неприятеля имели эпизодический характер. Это было обусловлено, главным образом, угрозой со стороны линейного крейсера «Гебен», не позволявшей командующему флотом разделять силы и, следовательно, обеспечить их сменность. Поэтому до июня 1915 г. основной формой применения сил флота являлись боевые действия («крейсерства») эскадры почти в полном составе, в ходе которых осуществлялись поиск неприятельских судов, наносились артиллерийские удары по портам, ставились активные минные заграждения. Такой порядок действий, как показал опыт боев у м. Сарыч 5 (18) ноября 1914 г. у Босфора 29 апреля (10 мая) 1915 г., позволял давать эффективный отпор германо-турецкому дредноуту, однако был сопряжен с непомерным напряжением сил и не обеспечивал непрерывного воздействия на противника, который беспрепятственно возобновлял свои перевозки с уходом российских кораблей в Севастополь для ремонта, пополнения запасов и отдыха экипажей.

Первые позитивные сдвиги в решении этой проблемы наметились весной 1915 г., когда командование флота перенесло центр тяжести своих усилий к устью Босфора и ввело в практику выделение из состава эскадры групп эсминцев для действий по обе стороны от пролива. Начались и самостоятельные действия новых эскадренных миноносцев, а также вступающих в строй больших подводных лодок. Таким образом, к маю 1915 г. командованию флота удалось внедрить систему последовательных и одновременных действий разнородных сил, которая предусматривала активную борьбу с судоходством противника как у анатолийского, так и у румелийского побережья. Комплексирование действий надводных и подводных сил позволило расширить район блокады и увеличить время непосредственного воздействия на коммуникации неприятеля. Способствовало повышению эффективности борьбы с судоходством противника и умело организованное оперативное, а в некоторых случаях и тактическое взаимодействие корабельных групп между собой и с подводными лодками. Летом 1915 г., в связи с угрожающим техническим состоянием крупных кораблей и появлением в Черном море германских подводных лодок, действия линкоров и крейсеров в водах противника были прекращены. На коммуникациях неприятеля оперировали только эскадренные миноносцы и подводные лодки, оперативно взаимодействующие между собой.

Осенью 1915 г., с вступлением в строй дредноутов «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая», командование флота получило возможность разделись основные силы на три тактические («маневренные») группы, каждая из которых была в состоянии справится с «Гебеном» и могла служить надежным оперативным прикрытием для эскадренных миноносцев, действовавших на прибрежных коммуникациях турок. Это позволило придать действиям на сообщениях противника более регулярный, хотя и не непрерывный характер. С включением в состав «маневренных» соединений авианесущих кораблей впервые в истории формировались многоцелевые корабельные группы с разведывательными, поисковыми и ударными функциями, или, используя определение современного британского историка, «линейно-авианосные оперативные соединения» («battleshipcarrier task force»)[1288]. Однако в полной мере реализовать, бесспорно, прогрессивную идею «маневренных» групп не удалось в силу некоторых организационных и оперативных просчетов, допущенных командованием флота — смена групп в базе, а не в районе боевого предназначения; ротация начальников и др.