Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского флота в Первой мировой войне (1914-1917)

Состоявшееся в августе 1915 г. переподчинение флота Балтийского моря главнокомандующему армиями образованного Северного фронта генералу от инфантерии Н. В. Рузскому принципиально не отразилось на перечне и содержании задач Балтийского флота. Директивой главкома от 8 (21) августа № 1292 (приложение 25) главная задача флоту по-прежнему определялась как «недопущение противника к востоку от главной морской позиции». Предписывалось, кроме того, прочно удерживать Моонзундский и Або-Аландский районы, а также «всеми мерами затруднить» действия неприятеля, в первую очередь десантные, в Рижском заливе. По существу, важнейшим новшеством в директиве стало разрешение «пользоваться двумя кораблями 1-й бригады линейных кораблей, не испрашивая на то всякий раз ВЫСОЧАЙШЕГО разрешения»[736]

. В директиве содержатся и первые, хотя и весьма расплывчатые, указания на «активные действия», не идущие «в ущерб главной задаче», что, очевидно, стало следствием благоприятных изменений в стратегической обстановке на Восточном фронте вообще и на Балтийском морском театре в частности. В первой половине года вследствие недостатка сил, пригодных для действий на коммуникациях, а также пребывания на театре значительных сил неприятельского флота, сосредоточенных для проведения серии операций по овладению Рижским заливом, задача нарушения морских перевозок противника Балтфлоту в прямой постановке не формулировалась. Теперь же августовское фиаско немцев в Рижском заливе и последовавшее вслед за этим возвращение в Северное море соединений Флота открытого моря, отказ противника от активных действий в средней и северной частях Балтики и, наконец, пополнение русского флота новыми эсминцами и подводными лодками позволили командованию флота пере-нести вопрос о воздействии на неприятельские сообщения в практическую плоскость.

К решению задачи нарушения коммуникаций противника были привлечены подводные лодки и надводные корабли — крейсера и эскадренные миноносцы.

Район боевых действий подводных лодок включал в себя всю акваторию театра: малые лодки действовали в Ботническом заливе позиционным способом, а новые лодки типа «Барс» и английские типа «E» оперировали в центральной и южной частях моря. Большие лодки осуществляли одиночные крейсерства продолжительностью до 17 суток (в среднем 8 — 10 суток) в районах м. Дагерорт — о. Фемарн — маяк Гиедзер — Фальстербо — м. Аркона, м. Аркона — Риксгефт и у Либавы. Средние коэффициенты оперативного напряжения («полезного использования») подводных лодок составили 0,33 для больших лодок и 0,11 для малых[737]. Максимальный показатель 0,41 принадлежит английской лодке «E9» (коммандер М. Хортон), совершившей 18 боевых походов общей продолжительностью 108 суток[738]

.

С оперативной точки зрения представляет интерес практика вывода нескольких подводных лодок (в 1915 г. — до трех) в районы, нарезанные с расчетом воздействия на неприятельскую коммуникацию одновременно на нескольких ее участках. Кроме того, командирам английских лодок представлялось право маневрировать позициями в зависимости от складывающейся обстановки, Российским же лодкам назначалась единственная позиция (без запасной), что стало существенным недостатком организации применения подводных сил Балтфлота в кампанию 1915 г.

Английская подводная лодка «E9»

Командованием Балтийского флота предпринимались попытки управления подводными лодками в море, а именно корректировки боевых задач, изменения районов боевого предназначения и наведения лодок на противника, обнаруженного другими силами и средствами. Если в течение первого года войны информация на подводные лодки передавалась, как правило, непосредственно постами службы связи[739], то с осени 1915 г. практиковалось управление лодками по радио с берегового командного пункта с назначением сеансов связи. Однако организовать устойчивое, непрерывное и оперативное управление подводными лодками так и не удалось из-за весьма ограниченных возможностей существовавших в то время станций «беспроволочного телеграфа». Лодочные приемники и передатчики обеспечивали надежную связь с берегом на расстоянии, как правило, не более 100 миль, что лишало командование флота возможности управлять подводными лодками на удаленных коммуникациях[740].

М. Хортон

Крейсер «Олег»