Наш общий друг. Часть 2

— Никогда не передадите въ приходъ? — спросила она еще разъ съ судорожнымъ движеніемъ.

— Нтъ, нтъ, — торжественно общаю.

— Не дадите приходу дотронуться до меня? Не позволите даже взглянуть на меня? — спросила она опять.

— Не позволю, — общаю и клянусь.

Признательная, счастливая улыбка освтила изможденное старое лицо. Умирающіе глаза, тускло глядвшіе на небо, обращаются съ сознательнымъ выраженіемъ на доброе молодое лицо, съ котораго капаютъ крупныя слезы, и на сморщеннымъ губахъ вновь появляется улыбка, когда он произносятъ:

— Какъ васъ зовутъ, душечка?

— Лиззи Гексамъ.

— Должно быть, я вамъ кажусь очень безобразной? Вамъ непріятно меня поцловать?

Въ отвтъ на это свжія губы быстро прижались къ холодному, но улыбающемуся рту.

— Спаси васъ Господь, моя радость! Теперь подымите меня.

Лиззи Гексамъ осторожно подняла многострадальную сдую голову и вознесла ее высоко — къ небесамъ.

IX

Предсказаніе

«Благодарю Тебя, Создатель, что Ты сію сестру нашу изъ юдоли грха и печали». Такъ читалъ его преподобіе Фрэнкъ Мильвей не совсмъ твердымъ голосомъ, ибо сердце говорило ему, что не все какъ будто было ладно между «нами» и «нашею сестрой» въ этомъ мір и что подчасъ, когда мы читаемъ эти слова надъ нашей умершей сестрой или надъ нашимъ умершимъ братомъ, они звучатъ жестокой насмшкой.

А Слоппи, отъ котораго покойница никогда не отворачивалась, пока не убжала отъ него совсмъ, зная, что нтъ другого средства разлучить его съ нею, — Слоппи еще не находилъ въ своемъ сердц искреннихъ словъ для такого благодаренія. Своекорыстно это было со стороны Слоппи, но и простительно, ибо «сія сестра наша» была для него больше, чмъ мать.

Вышеприведенныя слова молитвы были прочитаны надъ прахомъ Бетти Гигденъ въ самомъ дальнемъ конц убогаго кладбища, на которомъ не было ничего, кром небольшихъ могильныхъ холмиковъ, заросшихъ травой, — не было ни одной надгробной плиты. Пожалуй, что могильщикамъ не много прибавилось бы работы, если бы въ нашъ аккуратный вкъ — вкъ точнаго счетоводства — велись подробные списки всмъ вырастающимъ могиламъ, такъ, чтобы новыя поколнія всегда могли найти могилы близкихъ людей, — чтобы солдатъ, матросъ эмигрантъ, вернувшись на родину, легко могъ отыскать послднее мсто успокоенія своего отца, матери, друга дтства или своей нареченной, мы возводимъ очи гор и говоримъ: мы вс равны въ смерти. Мы могли бы съ такимъ же успхомъ опустить очи долу и т же слова примнить къ здшнему міру, по крайней мр въ томъ, что касается могилъ. Слишкомъ чувствительно — скажете вы. Но позвольте, милорды, джентльмены и досточтимые члены благотворительныхъ комитетовъ, — неужели у васъ не найдется мстечка хоть для маленькаго чувства, если вы оглянетесь на нашъ бдный народъ?..

Подл его преподобія Фрэнка, пока онъ читалъ, стояли его маленькая жена, секретарь Боффина Джонъ Роксмитъ и Белла Вильферъ. Если не считать Слоппи, они были единственными людьми, постившими эту бдную могилу. Ни одного пенни не прибавили они къ той скромной сумм денегъ, что была зашита въ плать Бетти Гигденъ: то, чего такъ жаждала всегда ея честная душа, было свято исполнено.

— Приходитъ мн въ голову, — сказалъ Слоппи, безутшно прислонивъ свою горемычную голову къ косяку церковныхъ дверей, — приходить мн въ голову, что я, кажется, мало работалъ за каткомъ и такъ мн горько теперь вспомнить объ этомъ.

Его преподобіе, Фрэнкъ, желая утшить его, распространился на ту тему, что даже лучшіе изъ насъ нердко плоховато работаютъ за своими катками (а иные и изъ рукъ вонъ плохо) и что вс мы слабыя гршныя, лнивыя существа.

— Только не она, сэръ, — сказалъ Слоппи, которому не понравилось это пессимистическое разсужденіе, какъ совершенно неподходящее къ его покойной благодтельниц. — Пусть всякій говоритъ за себя. Она честно трудилась и всякое свое дло доводила до пути, вкладывала въ него свою душу. Она всю душу вкладывала и въ меня, и въ питомцевъ, и во все, за что ни бралась… Ахъ, мистрисъ Гигденъ, мистрисъ Гигденъ! Вы были такая женщина, что лучше родной матери для сиротъ, и такая работница, какихъ и въ милліон не сыщешь!

Посл этихъ изъ сердца вылившихся словъ Слоппи отошелъ отъ дверей, тихонько пробрался въ конецъ кладбища къ могил, прижался къ ней головой и горько заплакалъ.

— Могила съ такимъ памятникомъ — не бдная могила, — промолвилъ Фрэнкъ Мильвей, проводя рукой по глазамъ. — И эта могила, мн кажется, не стала бы богаче, украсьте вы ее хоть всей скульптурой Вестминстерскаго аббатства.

Они оставили Слоппи одного и вышли за калитку. Тамъ водяное колесо писчебумажной фабрики давало о себ знать однообразнымъ шумомъ, который, казалось, смягчалъ яркую картину окружавшаго ихъ зимняго пейзажа.