Наш общий друг. Часть 2

Она встртила на мгновеніе его твердый взглядъ тревожнымъ, вдумчивымъ взглядомъ, затмъ покачала своею хорошенькой головкой съ видомъ философа (самой лучшей школы, конечно), морализирующаго о жизни вообще, и тихонько вздохнула, какъ будто признавая этимъ вздохомъ всю непригодность существующаго порядка вещей, какъ передъ тмъ она признала собственную свою непригодность.

Тмъ не мене прогулка ихъ вышла очень пріятной. Деревья стояли безъ листьевъ, рка не красовалась водяными лиліями, но небо блистало яркой лазурью. Вода отражала лазурь, а по поверхности рки струился ласковый втерокъ, покрывая ее легкой рябью. Человческими руками, кажется, еще не было сдлано такого волшебнаго зеркала, которое, воспроизводя вс образы, когда-либо отразившіеся въ немъ, не показало бы намъ какой-нибудь картины горя или бдствія. Но ясное, огромное зеркало рки могло бы, казалось, воспроизвести все, что оно отражало между своими тихими берегами, и мы не увидли бы ничего, кром самыхъ мирныхъ, пасторальныхъ, радостныхъ сценъ.

Такъ гуляли они, мирно бесдуя о только-что зарытой могил, о Джонни и обо многомъ другомъ. На возвратномъ пути они увидли везд поспвавшую мистрисъ Мильвей. Она шла имъ навстрчу съ пріятнымъ извстіемъ, что деревенскимъ ребятамъ не угрожаетъ, слава Богу, опасность совращенія, такъ какъ въ деревн имется христіанская школа, свободная отъ всякаго іудейскаго вліянія, если не считать того, что за садикомъ при школ смотритъ еврей. Затмъ они пришли въ деревню въ то самое время, когда Лиззи Гексамъ возвращалась съ фабрики домой. Белла отдлилась отъ своихъ спутниковъ и подошла къ ней, чтобы поговорить съ ней безъ помхи въ ея комнатк.

— Боюсь, что моя каморка кажется вамъ очень убогой, — сказала Лиззи съ привтливой улыбкой, усаживая гостью на почетное мсто у камина.

— Не такою убогой, какъ вы думаете, дорогая, — отвчала Белла. — И вы не сказали бы этого, если бъ все знали.

И въ самомъ дл, хотя вы попадали въ эту комнатку по какой-то невидимой витой лстниц, точно сквозь дымовую трубу, хоть потолокъ въ ней былъ и низокъ, полъ весь выбитъ и кривъ, а маленькое окошко изъ мелкихъ стеклышекъ длало ее подслповатой, она была много веселе и уютне той жалкой и постылой комнаты подъ родительскимъ кровомъ, гд Белла такъ часто оплакивала горькую необходимость пускать въ домъ жильцовъ.

Дв двушки сидли другъ противъ друга и смотрли другъ на друга, не отводя глазъ. День погасалъ. Потемнвшую комнату освщало только пламя камина… Какъ знать? — быть можетъ, то былъ не каминъ, а старая, знакомая жаровня, и въ его пылающихъ угольяхъ была, можетъ быть, знакомая старая ямка, — какъ знать?

— Мн въ диковинку посщеніе такой важной леди, да еще такой красавицы и почти ровесницы мн,- сказала Лиззи. — Мн такъ пріятно смотрть на васъ.

— Ну вотъ, мн теперь и не съ чего начать разговоръ, — отвчала Белла, красня, — потому что я тоже только что хотла сказать, какъ мн пріятно на васъ смотрть, Лиззи. Впрочемъ, мы можемъ вдь начать и безъ начала, не правда ли?

Лиззи взяла протянувшуюся къ ней хорошенькую ручку съ такой же милой простотой, съ какою ее предложили.

— Дорогая моя, — начала Белла, придвигая свой стулъ поближе къ Лиззи и взявъ ее подъ руку, точно он собирались идти вмст гулять, — дорогая моя, мн поручили сказать вамъ одну вещь. Боюсь, что не сумю передать какъ слдуетъ, но попытаюсь. Это по поводу вашего письма къ Боффинамъ… Постойте, кажется такъ?.. Да такъ; только это, больше ничего.

Посл такого вступленія она деликатно коснулась высказанной Лиззи въ этомъ письм просьбы о соблюденіи тайны ея мста жительства, затмъ осторожно перешла къ ложному обвиненію, которому подвергся было ея отецъ, и, наконецъ, спросила, не состоитъ ли это обвиненіе въ какой-нибудь связи, близкой или отдаленной, съ ея просьбой.

— Я чувствую, дорогая, — продолжала Белла, искренно дивясь своему таланту вести дловые переговоры, — я чувствую, что эта тема тягостна для васъ. Но вдь и я тутъ замшана, потому что — не знаю, извстно ли вамъ… догадываетесь ли вы, — я та самая завщанная по духовному завщанію двушка, которая должна была выйти замужъ за несчастнаго убитаго джентльмена, если бы онъ заблагоразсудилъ признать ее достойною такой чести. Какъ видите, меня припутали къ этой исторіи безъ моего согласія, какъ и васъ, и мы стоимъ по отношенію къ ней приблизительно въ одинаковомъ положеніи.

— Я, конечно, догадалась, что вы та самая миссъ Вильферъ, о которой я часто слыхала, — сказала Лиззи и прибавила: — Можете вы теперь мн сказать, кто мой неизвстный другъ?

— Неизвстный другъ? — переспросила съ удивленіемъ Белла.

— Тотъ, кто заставилъ взять назадъ оговоръ противъ моего бднаго отца и прислалъ мн письменное удостовреніе въ этомъ.

Белла никогда не слыхала объ этомъ человк и не имла понятія, кто могъ это быть.

— Я была бы счастлива, если бъ могла поблагодарить его за услугу, — сказала Лиззи. — Онъ сдлалъ для меня очень многое. Надюсь, что когда-нибудь онъ дастъ мн возможность сказать ему, какъ я ему благодарна… Вы спрашиваете, не это ли…

— Обвиненіе противъ вашего отца, — вставила Белла.