Наш общий друг. Часть 2

Онъ зналъ свою власть надъ нею. Онъ зналъ, что она не будетъ настаивать на его удаленіи. Онъ зналъ, что ей будетъ тяжело разстаться съ нимъ теперь, въ виду грозившей ему воображаемой опасности. Несмотря на все свое кажущееся легкомысліе и на свою безпечность, онъ зналъ все, что хотлъ знать, изъ завтныхъ помысловъ этой двушки. И теперь, въ этотъ вечеръ, когда шелъ рядомъ съ ней, спокойный, веселый, пренебрегая всми препятствіями, такъ высоко стоящій въ своемъ самообладаніи, въ своемъ непринужденномъ остроуміи надъ угрюмой, неуклюжей принужденностью искателя ея руки и надъ себялюбивымъ задоромъ ея брата, такъ искренно преданный ей, тогда какъ другая, боле близкая, казалось бы, опора ей измнила, — какимъ огромнымъ преимуществомъ, какимъ всеподавляющимъ вліяніемъ владлъ онъ въ этотъ вечеръ! А если ко всему еще прибавить, что бдная двушка только что слышала, какъ его поносили изъ-за нея, то чему же удивляться, что случайный, можетъ быть, тонъ серьезнаго участія, какимъ звучала его рчь и который еще рзче оттнялъ его безпечное отношеніе къ опасности, какъ будто съ умысломъ напущенное имъ на себя, чтобы успокоить ее, — что малйшее прикосновеніе его руки, каждый его взглядъ, — даже самый фактъ присутствія его подл нея здсь, въ этой темной улиц,- были для нея проблесками какого-то высшаго, заколдованнаго міра, недоступнаго для низости и пошлости, глубоко ненавидимаго темными силами, врагами всего добраго и прекраснаго.

Райя не заговаривалъ больше о томъ, чтобы зайти къ нему, и они направились прямо къ тому дому, гд жила Лиззи. Не доходя до дома, она простилась съ ними и вошла одна.

— Мистеръ Ааронъ, — обратился Юджинъ къ старику-еврею, оставшись съ нимъ вдвоемъ, — изъявляя вамъ мою благодарность за пріятную компанію, я долженъ теперь, къ моему прискорбію, разстаться съ вами и пожелать вамъ счастливаго пути.

— Сэръ, желаю вамъ покойной ночи и желаю еще, чтобы вы были не такъ беззаботны, — отвтилъ серьезно старикъ.

— Мистеръ Ааронъ, я тоже желаю вамъ покойной ночи, а такъ какъ, признаться сказать, вы чуть-чуть скучноваты, то желаю еще, чтобы вы были не такъ озабочены, — сказалъ на это Юджинъ, не смущаясь.

Но тутъ, когда роль его была сыграна и когда, повернувъ спину еврею, онъ сошелъ на этотъ день со сцены, гд игралъ, его подвижное лицо омрачилось тнью заботы.

«Что гласитъ катехизисъ Ляйтвуда?» пробормоталъ онъ, останавливаясь закурить сигару. «Что изъ этого выйдетъ? Что ты длаешь? Куда ты идешь?» — На вс эти вопросы теперь ужъ скоро послдуютъ отвты. «Ахъ!» вздохнулъ онъ тяжело.

Тяжелый вздохъ повторился, какъ эхо, часъ спустя, когда Райя, сидвшій на чьемъ-то темномъ крыльц, противъ дома, гд жила Лиззи, поднялся на ноги и пошелъ домой, крадучись въ своемъ старинномъ одяніи по обезлюдвшимъ улицамъ, точно духъ прошлаго.

XVI

Годовщина

Собственноручно одваясь у себя на квартир, надъ конюшнями, въ Дьюкъ-Стрит на Сентъ-Джемскомъ сквер, и слыша подъ собой лошадей за ихъ туалетомъ, почтенный мистеръ Твемло находитъ свое положеніе невыгоднымъ по сравненію съ положеніемъ этихъ благородныхъ животныхъ. Если, съ одной стороны, при немъ нтъ прислужника, который хлесталъ бы его, заставляя грубымъ окрикомъ переступать съ мста на мсто, то, съ другой стороны, у него и совсмъ нтъ прислужника. А такъ какъ вс суставы на пальцахъ, да и вс прочіе суставы кроткаго маленькаго джентльмена немножко ржавютъ по утрамъ, то ему, пожалуй, было бы даже пріятно, если бъ его привязали за голову къ двери его комнаты, ловко вытерли бы суконкой, окачивая при этомъ водой, и потомъ покрыли бы попоной, а самъ онъ принималъ бы лишь чисто-пассивное участіе въ этихъ многочисленныхъ операціяхъ.

Какъ управляется очаровательная Типпинсъ, украшая свою особу, чтобы дурачить мужчинъ, сіе извстно лишь граціямъ да ея камеристк; но очень возможно, что и это привлекательное созданіе хоть и не предоставленное собственнымъ рессурсамъ, какъ Твемло, могло бы избавить себя отъ хлопотъ, сопряженныхъ съ ежедневнымъ реставрированіемъ своихъ чаръ, ибо относительно лица и шеи богиня эта представляетъ изъ себя нчто въ род морского рака, каждое утро сбрасывающаго свою скорлупу и удаляющагося затмъ куда-нибудь въ укромное мсто, пока не окрпнетъ новая скорлупа.

Но возвратимся къ Твемло. Скромный маленькій джентльменъ кое-какъ обходится безъ прислужника: украсивъ свою тонкую шею воротничками и галстухомъ и натянувъ чистые нарукавники на свои костяшки, онъ отправляется завтракать. А съ кмъ же ему завтракать, какъ не со своими ближайшими сосдями Ламлями, обитающими въ Саквиль Стрит и извстившими его, что онъ сегодня встртитъ у нихъ своего дальняго родственника мистера Фледжби? Грозный Снигсвортъ можетъ, сколько ему угодно, налагать свое табу на Фледжби, но смирный Твемло разсуждаетъ такъ: «Я не виноватъ, что онъ мн родня, и встртиться съ человкомъ у общихъ знакомыхъ еще не значитъ знаться съ нимъ».