Наш общий друг. Часть 2

Бутсъ и Бруэръ тотчасъ же соображаютъ, что, напротивъ, это наврно стоитъ разсказать, и становятся учтиво назойливыми. Beнирингъ, конечно, тоже заране увренъ, что разсказъ долженъ быть въ высшей степени интересенъ. Впрочемъ вс остальные понимаютъ безъ словъ, что вниманіе Вениринга, какъ досточтимаго члена палаты, поглощено государственными длами и лишь съ трудомъ удерживается на постороннихъ вещахъ.

— Я вижу, господа, вы готовитесь слушать, — снова говоритъ Мортимеръ: — пожалуйста не трудитесь, потому что я кончу гораздо раньше, чмъ вы успете принять удобное положеніе для этой цли. Моя сказка похожа…

— На сказку про благо бычка, — нетерпливо перебиваетъ Юджинъ. — «Ты говоришь, я говорю… Не начать ли намъ сказку съ конца?» Ну, начинай да и кончай скоре!

Юджинъ произноситъ это съ оттнкомъ досады, откинувшись на спинку стула и мрачно глядя на леди Типпинсъ, которая игриво киваетъ ему головой, какъ своему «милому медвжонку», тонко намекая этимъ, что она «красавица», а онъ «зврь» [4].

Мортимеръ продолжаетъ:

— Сказаніе, на которое, какъ я полагаю, намекала моя плнительная визави, состоитъ въ слдующемъ. Недавно нкая молодая двица, по имени Лиззи Гексамъ, дочь умершаго Джемса Гексама (Гаффера тожъ), который, если припомните, нашелъ тло «человка невдомо откуда», какимъ-то таинственнымъ путемъ получила отъ Райдергуда, другого промышленника того же типа, полное отреченіе отъ всхъ обвиненій, взведенныхъ имъ на ея отца. Обвиненіямъ этимъ никто и раньше не врилъ, ибо Рогъ Райдергудъ еще въ юности своей игралъ въ большую игру такими обвиненіями. Какъ бы то ни было упомянутое отреченіе дошло до Лиззи Гексамъ, какъ будто въ это дло вмшался какой-то таинственный персонажъ въ темномъ плащ и мрачно надвинутой шляп, а ею было переправлено, для реабилитаціи памяти ея отца, къ моему кліенту мистеру Боффину. А такъ какъ у меня никогда не было другого кліента да, вроятно, никогда и не будетъ (надюсь, вы мн простите эту вульгарную оговорку), то я немного имъ горжусь, какъ рдкимъ произведеніемъ природы, пожалуй, что единственнымъ въ своемъ род.

Хотя по виду и спокойный, какъ всегда, Ляйтвудъ въ душ далеко не спокоенъ. Не глядя на Юджина, онъ чувствуетъ, что въ присутствіи Юджина этотъ предметъ разговора есть вещество весьма воспламенительнаго свойства.

— Ну-съ, такъ вотъ, этотъ рдкій экземпляръ, — продолжаетъ онъ, — составляющій единственное украшеніе моего профессіональнаго музея, приказалъ своему секретарю, экземпляру изъ породы крабовъ-отшельниковъ, которую зовутъ, кажется, Шоксмитъ… но дло не въ этомъ, назовемъ его хоть Артишокомъ — это все равно… приказалъ ему войти въ сношенія съ Лиззи Гексамъ. Артишокъ изъявляетъ готовность и пытается исполнить порученіе, но это ему не удается.

— Какъ не удается? — спрашиваетъ Бутсъ.

— Отчего? — спрашиваетъ Бруэръ.

— Извините, — отвчаетъ Ляйтвудъ, — я долженъ минутку помедлить отвтомъ, иначе мы погршимъ противъ постепеннаго развитія интереса. Такъ какъ Артишоку не удалось исполнить порученія, то мой кліентъ передаетъ его мн. Я принимаю охотно, ибо намренія моего кліента клонятся ко благу предмета его. розысковъ. Я готовлюсь вступитъ въ переговоры съ молодой особой; случайно у меня даже имются для этого особые пути (тутъ онъ украдкой бросаетъ взглядъ на Юджина), но и мн это не удается, потому что молодая особа исчезла.

Общее эхо: «Исчезла?!»

— Улетучилась — никто не знаетъ какъ, никто не знаетъ — куда. Тугъ и конецъ сказанію, на которое намекала моя досточтимая и плнительная визави.

Съ очаровательнымъ тоненькимъ визгомъ леди

Типпинсъ высказываетъ увренность, что скоро «всхъ насъ до одного найдутъ убитыми въ нашихъ постеляхъ». Мрачный Юджинъ бросаетъ на нее при этомъ такой взглядъ, какъ будто съ него довольно было бы лишь нкоторыхъ жертвъ. Мистрисъ Венирингъ, супруга члена парламента, говоритъ, что стоить услышать о такомъ таинственномъ происшествіи, и будеть страшно отойти отъ ребенка. Венирингъ, членъ парламента, словно длая запросъ въ палат общинъ, освдомляется, слдуетъ ли разумть выраженіе «улетучилась» въ томъ смысл, что молодую особу просто унесли крылатые духи, или же что ей нанесенъ какой-либо вредъ.

За Ляйтвуда отвчаетъ Юджинъ, и отвчаетъ торопливо и раздраженно:

— Нтъ, нтъ, нтъ, этого онъ не думаетъ; онъ думаетъ, что она скрылась добровольно, но скрылась, во всякомъ случа, безъ слда.

Однако супружеское счастіе супруговъ Ламль настолько важный сюжетъ, что нельзя же дать ему улетучиться, какъ улетучились убійца Гармона, мистеръ Юлій Гандфордъ и Лиззи Гексамъ. А потому Венирингъ считаетъ своимъ долгомъ вернуть все обртающееся передъ нимъ стадо въ загонъ, изъ котораго оно разбрелось. И кому же всхъ приличне ораторствовать о счастіи супруговъ Ламль, какъ не ему, считающему ихъ самыми дорогими и старинными своими друзьями? И къ какой аудиторіи всего приличне ему конфиденціально обратиться съ этимъ сюжетомъ, какъ не къ предстоящей передъ нимъ и состоящей изъ самыхъ старинныхъ и самыхъ дорогихъ его друзей?