Наша вина

Я не могла говорить, слова застряли у меня в горле.

Ник тоже ничего не сказал, мы знали, что то, что произошло, повергло нас обоих в полный ужас: меня из-за того, что я на собственном опыте испытала, что я могу почувствовать, если потеряю его по-настоящему, а Ника из-за того, что он перенес самое тяжелое, будучи лишенным своей свободы, своей силы, своего неоспоримого желания жить.

Я боялась открыть рот, боялась выразить словами то, что могло произойти.

Мне не разрешили оставаться с ним намного дольше, и хотя это может показаться чем-то бессмысленным, я почувствовала облегчение, когда вышла из палаты.

Давление, которое я чувствовала в груди при виде его, исчезло, когда я больше не видела его перед собой.

Я знала, что веду себя как сумасшедшая, я знала, что Ник страдает больше, чем я, больше, чем кто-либо другой, как бы я ни пыталась притвориться, что боль, которую я чувствовала в своем теле, была вполне терпимой.

Следующие три дня я проводила с ним намного меньше времени. Я нашла тысяча и одно оправдание, чтобы занять себя. Я начала организовывать его возвращение в Лос-Анджелес, врачи сказали нам, что мы можем перевезти его на частном самолете, которым с Уиллом поделились его партнеры. Я позаботилась о том, чтобы медсестра летела с нами в самолете, я также оставила его квартиру закрытой, со всем в порядке, чистой и готовой, чтобы, когда Нику пришлось продать или использовать ее снова, все было идеально.

Я приходила к нему, когда знала, что он спит, и когда он открывал глаза и прижимал меня к своей груди, ничего не говоря, я знала, что он делает это для меня.

Он меня не понимал, но если это было то, что мне было нужно, он дал мне это без колебаний.

А я. . я просто вернулась к тому, чтобы быть девушкой, голова которой работала совершенно иначе, чем у всех остальных. Было хорошо известно, что травмирующие переживания вызывали во мне психическое расстройство, из которого мне было трудно выбраться, но, черт возьми, разве я не могла просто оставить это как есть? Разве я не могла просто быть собой, быть тем человеком, который был нужен Нику в те моменты?

Но я не пошла дальше, и Ник не жаловался. Мы даже не говорили о ребенке; более того, он поднял эту тему только один раз.

—Мне сказали, что в день несчастного случая у тебя были схватки.… — прокомментировал он в один из тех немногих моментов, когда я позволила ему зарыться губами в мою шею и медленно целовать меня, в то время как его рука ласкала мой живот с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание.

Я не ответила ему, потому что задумалась над словами, которые он использовал… «несчастный случай»… это был несчастный случай?

«Несчастный случай» - это словосочетание, используемое для выражения факта, который никто не может контролировать, непреднамеренного факта, момента, когда что-то «случайно» выстраивается в линию, приводя к нежелательным последствиям. Почему он использовал фразу «несчастный случай», чтобы выразить, что его пытались убить?

—Ноа, где ты? — прошептал он мне на ухо. —Вернись, где бы ты ни была, любовь моя, потому что мне больно видеть тебя в таком виде.

Я не поняла его вопроса, но была благодарна медсестрам за то, что они прервали нас и заставили уйти меня.

Я не хотела быть с ним, я не могла и не понимала его, я просто знала, что когда я вхожу в эту комнату, у меня в груди образуется ужасный узел, я чувствую себя запертой, загнанной в угол, и он ослабевает только тогда, когда я ухожу.

В день переезда у меня все было полностью организовано. Наши родители уже вернулись в Лос-Анджелес, Нику стало немного лучше, он должен был каждые три дня приходить в больницу, чтобы ему меняли повязки, и посещать физиотерапевта, который помогал бы ему постепенно восстанавливать подвижность рук. Ему сказали, что это будет долгий процесс, но что он должен быть благодарен за то, что остался жив, не все страдали от чего-то подобного и жили, чтобы рассказать об этом.

Я никогда не летала на частном самолете, и это тоже не вызывало у меня особого восторга. Если полет сам по себе не доставлял мне особого удовольствия, то полет на маленьком самолете доставлял мне в три раза больше удовольствия.

Ника посадили в инвалидное кресло, пока он не сел на свое бежевое кожаное сиденье напротив меня и рядом с большим окном, которое не имело ничего общего с окном обычных самолетов. Мы путешествовали одни и нанятая мной медсестра Джудит.

Во время полета Ник выглядел более уставшим, чем обычно. Я полагаю, что путешествие и переезд из больницы истощили его и без того ограниченные силы.

Я была благодарна ему за то, что он заснул, чтобы мне не пришлось с ним разговаривать или объяснять, что, черт возьми, со мной происходит, но когда я встала, чтобы пойти к умывальнику, вернувшись, я обнаружила, что он смотрит на меня широко открытыми глазами.

Я остановилась у двери в туалет, посмотрела на него в ответ и заметила, что Джудит, похоже, исчезла из салона.

—Я сказал ей, что она может поспать пару часов в задней комнате. — сказал Ник, явно осознавая, что происходит у меня в голове.