Наши домашние дела

Или вотъ еще другой примръ излишества. Согласiе въ семейств — конечно вещь рдкая и драгоцнная; взаимная горячая привязанность между членами большого семейства — явленiе истинно-умилительное. Но посмотрите, чт`o можетъ выйти изъ этого умилительнаго явленiя. Мы знаемъ напримръ одно семейство, состоящее изъ нсколькихъ братьевъ и сестеръ, съ ихъ чадами; все эти братья и сестры любятъ другъ друга до того, что родственная любовь переходитъ у нихъ въ какое-то обожанiе, въ ослпляющую страсть. Будьте вы въ самыхъ короткихъ отношенiяхъ съ семействомъ и попробуйте въ присутствiи одного изъ членовъ замтить какой-нибудь недостатокъ другого члена, или слегка подтрунить надъ нимъ; сдлайте это по сущей справедливости и въ видахъ чистаго доброжелательства — все равно: вы уже рискнули сдлаться человкомъ непрiятнымъ для всего семейства. Если же вы обнаружите въ себ подобное поползновенiе замчать недостатки въ другой и въ третiй разъ — кончено! вы длаетесь врагомъ семейства, можетъ-быть даже предметомъ ненависти всхъ его членовъ. Не говорите потомъ о вашей благости, о вашемъ доброжелательств и благихъ побужденiяхъ: о благости думать не будутъ, ея и въ расчетъ не примутъ; къ вамъ будутъ чувствовать антипатiю безотчетную; въ каждой вашей улыбк будутъ видть насмшку, въ каждомъ взгляд — намренiе осудить, въ каждомъ жест — оскорбительное презрнiе, и вы не будете знать, куда дваться съ вашими улыбками, взглядами и жестами; опустите руку, потупьте глаза, приведите вашу физiономiю въ самое безобидное и безгршное положенiе, и со смиренiемъ ожидайте, когда утихнетъ волненiе крови въ жилахъ членовъ почтеннаго семейства… Между тмъ мы говоримъ о семейств достойномъ во многихъ отношенiяхъ, о людяхъ съ свтлымъ умомъ и живыми сердечными движенiями. Чт`o же это такое? Это тоже родъ болзненной обидчивости за близкихъ сердцу людей.

На вс эти размышленiя и на воспоминанiе о любящемъ семейств навелъ насъ г. С. Дружиновъ, чт'o изъ Нижняго-Новгорода, сильно обидвшiйся за одного духовно-родственнаго ему человка, и вслдствiе того вознегодовавшiй на г. Н. Иванисова 2-го, чт'o изъ Звенигорода, который, г. Иванисовъ, оскорбилъ будто бы память того человка своимъ недостойнымъ воспоминанiемъ. Дло идетъ о Блинскомъ, который, какъ извстно, былъ родомъ изъ пензенской губернiи, откуда, какъ оказывается, происходитъ и проживающiй нын въ Звенигород г. Иванисовъ. Г. Иванисовъ написалъ и помстилъ въ "Московскихъ Вдомостяхъ" небольшое, не занявшее и одного столбца воспоминаньице о Блинскомъ, относящееся къ дтству какъ Блинскаго, такъ безъ сомннiя и самого г. Иванисова. Это-то воспоминаньице и возмутило г. Дружинова, который въ "Спб. Вдомостяхъ" восклицаетъ: "Скажите ради Бога, чт'o это такое? Балаганная шутка, имющая цлiю бросить кусочекъ грязи въ дорогое для каждаго порядочнаго человка имя, — или просто звенигородская чепуха

, помщенная христа-ради въ "Московскихъ Вдомостяхъ" для увеселенiя читателей?" — "Съ величайшимъ вниманiемъ (говоритъ въ другомъ мст г. Дружиновъ) читали мы нсколько разъ это воспоминанiе звенигородскаго публициста и никакъ не могли понять, для чего и для кого оно написано г. Иванисовымъ, и тмъ боле для чего ученая редакцiя

"Московскихъ Вдомостей" напечатала его."

Испуганные этими восклицанiями за дорогую память Блинскаго, мы устремились, по указанiю г. Дружинова, въ 135 No "Московскихъ Вдомостей", прочли тамъ крошечную статейку г. Иванисова и изумились, отчего она не произвела на насъ никакого возмущающаго дйствiя. Вотъ что заключается въ этой статейк:

Что такъ какъ родъ Блинскаго происходитъ изъ села Блыни, то и фамилiю его надо произносить Блыньскiй или Блынскiй, — какъ его и называли вс въ Пенз; но Блинскiй, по прiзд въ Москву, неизвстно почему, настоялъ, чтобъ его называли Блинскимъ.

Что въ Пенз Блинскiй жилъ въ большой бдности; зимой ходилъ въ нагольномъ тулуп; на квартир жилъ въ самой дурной части города, вмст съ семинаристами; мебель имъ замняли квасные боченки. "Но (замчаетъ г. Иванисовъ) бдность и лишенiя не всегда убиваютъ дарованiя!"