Наши домашние дела

У г. В. Пелевкова не оказалось такого смиренiя. Отъзжая изъ Москвы по подорожной, онъ хотлъ послать на почтовую станцiю за лошадьми, но услышалъ, что "на станцiи лошадей не даютъ никому ", и что "кто желаетъ выхать изъ Москвы, тотъ долженъ взять вольныхъ до первой станцiи, за четверные или тройные прогоны". Слдовало бы тотчасъ же смиренно покориться обычаю, но г. Пелевковъ не покорился: онъ отправился самъ; несмотря на ршительные отзывы г. Губинова или Губанова, что лошадей нтъ, добрался по книгамъ, что лошади есть, и нетолько самъ получилъ лошадей, но и помогъ получить таковыхъ же другому, боле терпливому отъзжающему г. Махову, да еще тутъ же имлъ случай пособолзновать о двушк, пришедшей за лошадьми отъ штабсъ-капитана Коха и съ горькими слезами просившей записочки, въ удостовренiе того, что ее задержали на станцiи по неимнiю будто бы лошадей.

Должно-быть г. Пелевковъ принадлежитъ къ исключенiямъ, потомучто больше встрчается примровъ терпнiя, нежели настойчивости. Таковъ и эпизодъ изъ нижегородской ярмарки, который можно было бы озаглавить словами: Хлопокъ лзетъ въ гору. Его разсказываетъ приказчикъ И. . Б. слдующимъ образомъ:

"Три дня сряду хожу и зжу въ Кунавино на телеграфъ, и каждый разъ только длаю, что поклонюсь два раза посаженному господину, а онъ никогда и не кланяется.

"Третьяго дня онъ сказалъ мн: "Сегодня депеша ваша идти не можетъ, приходите завтра." Вотъ я прiзжаю вчера, а онъ и говоритъ: "Теперь телеграфъ не въ дйствiи — поврежденъ; приходите завтра." Ну чт'o будешь длать? Поврежденъ, значитъ не дйствуетъ, а депешу-то отправить хочется. Вотъ я стою и переминаюсь съ ноги на ногу, а онъ все что-то пишетъ да исподлобья посматриваетъ на меня. Я постоялъ-постоялъ, вижу, что толку не будетъ — и вышелъ. Сегодня въ восемь часовъ утра посылаю въ Кунавино съ депешей молодца (самому-то было некогда), а тамъ ему опять говорятъ: "Скажи твоему хозяину, что депеша его не можетъ идти сегодня, а пойдетъ завтра къ вечеру; лежать же депеш все равно, что здсь, что у хозяина." Вижу: дло худо! Хлопокъ все "лзетъ выше", а купить приказано — цной. Надо спросить хозяина, велитъ ли прибавить, коли хочетъ купить. Длать нечего, бросилъ дло и ду самъ; а дождь какъ изъ ведра, такъ и окатилъ съ головы до ногъ. Вотъ я этакимъ сусликомъ, только-что вылитымъ изъ норы, и являюсь на телеграфъ…"

Тутъ опять слдуетъ сцена, кончившаяся тмъ, что депешу не приняли. Побрелъ сусликъ по грязи обратно, а навстрчу ему тащится на извозчик Филипъ Петровичъ…

"— Куда это вы, Филипъ Петровичъ?

"— Да депешу отправить въ Рыбинскъ.

"— Ну, не совтую вамъ и ходить; толку не будетъ: не примутъ.

"— Почему?

"— Да кто знаетъ почему. Просто не примутъ депешу, да и длу конецъ.

"— Нтъ, извините — не конецъ! Я поду къ начальству…"

Слдуетъ: Путешествiе Яна Черешонка по этапу

. Въ прошломъ году въ кiевской губернiи, въ радомысльскомъ узд нашли на дорог убитаго солдата, прозывавшагося Алялинымъ. За три дня видли, что онъ шолъ по дорог съ другимъ молодымъ солдатомъ. Алялинъ былъ отправленъ изъ Петербурга по этапу, въ отставку, на родину; шолъ такъ до Кiева, а оттуда пошолъ свободно, на своемъ содержанiи. Вытребованы были списки всхъ шедшихъ съ нимъ по этапу, а такъ какъ въ спискахъ не было примтъ, то описали примты подозрваемаго и разослали къ тмъ начальствамъ, къ которымъ поступили шедшiе по этапу, съ тмъ чтобы они сличили ихъ съ примтами, и если найдется сходный, то сдлали бы у него обыскъ и выслали его въ радомысльскiй уздъ. Въ спискахъ былъ между прочими Янъ Черешонокъ; бумага о сличенiи его съ примтами поступила къ командиру ковенскаго батальона внутренней стражи, который, справившись, что Черешонокъ ушолъ на родину въ вилькомирскiй уздъ, написалъ къ тамошнему исправнику, чтобъ найти его, и отправить въ радомысльскiй уздъ. Исправникъ поручилъ исполненiе этого становому приставу Орловскому. Нашли Черешонка; Черешонокъ старъ (шестидесяти лтъ), боленъ, работать не можетъ — задыхается, живетъ на пропитанiи помщика Поморницкаго… Сдлали обыскъ, ничего не нашли; а все-таки его взяли, посадили въ острогъ, потомъ приковали къ пруту и повели за 1250 верстъ. И шолъ смиренно Черешонокъ три мсяца и пришолъ на мсто убiйства и слдствiя. Посмотрлъ на него слдователь, посмотрли видвшiе подозрваемаго убiйцу; сказали, что это не тотъ, и — Черешонка повели съ миромъ обратно въ велькомирскiй уздъ, только уже къ пруту на этотъ разъ не приковали… Вотъ и все.