Наши домашние дела

Ну, слушайте же добрые люди: мы уже года два-три пообличали всмъ мiромъ, — довольно! Теперь бросайте обличительныя перья, вс берите указки, собирайтесь въ кругъ и давайте также всмъ мiромъ учить народъ и сочинять для него книжки! Да чуръ приниматься всмъ! Неумньемъ никто не смй отговариваться!.. Такъ-таки и огласить окружнымъ посланiемъ, или лучше — циркулярнымъ предписанiемъ: длай то чт`o велятъ, а не то, чт'o ты тамъ у себя въ углу нашолъ себ сподручнымъ… Вдь это ужь въ самомъ дл совершенное подобiе той икр, на которую негодуетъ щедринскiй обличитель! И к'aкъ, подумаешь, гонимъ мы нашу жизнь! Точно на курьерскихъ!.. Теперь-то газета «Амуръ» почувствуетъ неудобство отдаленнаго мстожительства: она думаетъ, что мы все еще живемъ въ перiод обличенiй, и не знаетъ, что этотъ переходъ мы уже пережили и вступаемъ въ перiодъ учительства; она все еще толкуетъ "о необходимости карать зло, насилiе и неправосудiе выставленiемъ его къ позорному столбу и бичевать его ядовитою насмшкою, а также о тхъ мелкихъ язвахъ, которыя причиняютъ самыя большiя боли общественному тлу"; она все еще толкуетъ о томъ, что изъ агентовъ администрацiи, для народа самые важные т, которые стоятъ къ нему ближе, — агенты нисшiе, третьестепенные; что ими-то и должны быть лучшiе люди, и что стало-быть изъ ихъ-то среды и надлежитъ всячески вытснять зло… Чт'o вы будете длать съ этой запоздалой газетой?..

Между тмъ кто же эти провинцiяльные кореспонденты? Неужели все праздные зрители, занимающiеся подглядываньемъ и производящiе всеобщее рылокошенiе, какъ выразился г. Щедринъ? Нтъ, не вс такiе! Въ кореспонденцiяхъ мы часто слышимъ голоса изъ среды сыновъ народа, которымъ приходится сталкиваться съ нисшими агентами администрацiи, ближайшими къ народу представителями ея, и намъ передаютъ ощущенiя, производимыя этимъ столкновенiемъ… Г. Пятковскiй длаетъ оговорку, что онъ не противъ гражданской

гласности. — Да противъ чего же онъ? Противъ стереотипныхъ фразъ: "въ настоящее время, когда…" и проч., или "въ нашъ вкъ прогресса…" и проч.? Но вдь это такой маленькiй предметъ, что о немъ теперь, посл статьи г. Щедрина, ужь и заговаривать не стоитъ. Или онъ противъ тхъ, которые сообщаютъ ничтожные по его мннiю факты? А гд же мрка ничтожности? И можно бы кажется послужить длу терпимости и не карать слабыхъ силъ за ихъ слабость.

Приведемъ, въ вид примровъ, небольшую групу фактовъ, взятыхъ изъ разныхъ кореспонденцiй, отдавая на судъ читателямъ степень ихъ важности или ничтожности.

Вопервыхъ — проводы экспедитора

. Г. Василiй Бловъ разсказываетъ, что онъ отъзжалъ изъ Нижняго въ Петербургъ и взялъ билетъ въ почтовой карет до Владимiра на 6 iюля. Что отправились вмсто назначенныхъ шести часовъ утра, въ шесть часовъ вечера, это еще ничего, — почта опоздала; но вотъ двинулись. Въ числ пасажировъ былъ чиновникъ нижегородской почтовой конторы, экспедиторъ; его провожали нсколько молодыхъ людей, въ томъ числ и почтовые чиновники. Дохали до гостинницы Ермолаева (вроятно всмъ извстной въ Нижнемъ); послдовала остановка: гг. чиновники пошли къ Ермолаеву проводить экспедитора; пасажиры съ должнымъ смиренiемъ пождали въ карет съ полчаса и побольше. Совершивъ проводы, чиновники вышли и за ними появился неизвстный кулекъ, скромно помстившiйся въ ногахъ кондуктора. Тронулись дальше, а противъ станцiи желзной дороги опять послдовала остановка: гг. чиновники вышли на шоссе; кулекъ раскрылъ свою внутренность и была совершена вторая часть проводовъ съ излiянiемъ. Пасажиры еще разъ смиренно пождали. На первой станцiи г. Бловъ хотлъ было насчетъ самовара, но оказалось, что нельзя: станцiонная комната была занята, — въ ней пили чиновники. Г. Бловъ предложилъ было другому пасажиру, г. Раушенбаху, принять общими силами какiя-нибудь мры, чтобы предупредить могущiй быть со стороны охмелвшихъ скандалъ; но одинъ изъ пившихъ, чиновникъ казенной палаты Николай Иванычъ, оказался предупредительне ихъ: онъ сдлалъ скандалъ, назвать который въ печати г. Бловъ не считаетъ себя вправ, но говоритъ, что скандалъ былъ ужасно крупный…

Тутъ мы хотимъ только указать на смиренiе и благонравiе русской публики. Ужь такого смиренiя, какое явили ждущiе пасажиры, не найдете вы въ другихъ странахъ! Гг. чиновники, зная это, такъ и поступали, сообразно съ обстоятельствами.