Наши в ТАССе

– Дисциплина у нас плохая. Колесов не назвал, а я назову Амплеева. Это он, будучи на госприёме, наквасился до чёртиков и, как написали нам из вытрезвителя, не мог самостоятельно передвигаться в метро и лёг остывающим трупом на холодный цемент. А корреспондент в Турции Юрий Колесов пьяный приходил на работу, что заметили и турецкие власти. Ничипоренко, полгода до пенсии, ходит по этажам, читает везде все объявления. Главный редактор не загружает его работой. Стыдно, товарищи, так работать! Некоторые совсем забыли, где они получают зарплату. Никакой гордости за ТАСС! ТАСС – великая информационная держава! Вспомните, кто до вас работал в нашем агентстве. Маяковский, Паустовский, Катаев… Имена! Вот на кого нам надо равняться!

Цековский инструктор Зубков призвал очеловечить соцсоревнование.

С конференции я уехал в баню.

19 ноября

Человек ничего не стоит, если он не нажил даже врагов.

А.Санжаровский

ОЖИВЛЯЖ

Молчанов вельможно поклонился вошедшему Калистратову:

– Как же! Как же! Здравствуйте, пожалуйста! Докладываю. Звонил Медведёв, наш железный канцлер!

– Истосковался по своему чёрному углу?

– Не доложились…

– Тогда я, братцы-нанайцы, докладываю. Я постригся. Меня надушили. Не лучше чеснока. Обходите стороной. Хотел взять Васю с зубами.[273] Передумал. Снял бутылочку венгерского винца. На всякий случай. Винцо хорошее. Но тара. Когда открываю эту бутылку, я очень мучаюсь. Пробки большие, сразу не откроешь.

– Бузулуку бы твои заботы, – усмехнулся я. – Одним зубом выдергивает пробки.

Молчанов:

– Ты как чёрный друг. Кончай бурить мозги. Бузулуку вдарить по пивку – куда ни шло. А долбить по коньяку – низзя. Не в коня пойло. Доскакал до стенокардии.

Татьяна:

– А знаете, как расшифровывается его стенокардия? Просто: лучше надо закусывать!

Молчанов едко всматривается в Татьяну:

– О! Что знает эта высокая недосягаемая женщина!

Сева глянул в заметку у себя на столе и подал её Татьяне:

– Прочтите и оцените с высоты ваших знаний.

Татьяна нахмурилась вдруг:

– Как врежу по шее с высоты!

– Уй как страшно! – хохотнул Валька.

Татьяна резко повернулась к нему:

– А ты закрой пасть. Кишки простудишь!

– Что случилось? – удивился Валентин.

– Молчи, Молчанов.

– Ты действуешь по принципу Колесова. Орёт: «Я вас спрашиваю!», а ответить не даёт.

Все притихли. Занялись своими бумажками.

Татьяна скомкала листок и бросила в корзинку:

– Шпок.

Выждав паузу, Татьяна сказала, ни к кому не обращаясь:

– А мне Грищенко рассказывал, как Колесов просил вчера на активе дослушать его. Все шумели…

– Это я рассказывал Грищенке, – сказал Сева. – А уже он с моих слов перепел тебе. Я возвёл в квадрат, а он в куб. Мда… Вчерашний актив… Это что-то из тяжёлой ёперы. Речь Замятина произвела гнетущее впечатление. Сам полгода всё живое вырубал из информации, а вчера запел обратное. Подайте ему оживляж!

– Всё, что вчера требовали, – уже было! – выкрикнул Марутов. – Всякое новшество, которое хоронят, нужно сохранять втайне. После его снова назовут передовым и тогда его легче будет внедрять. Новое – это всего лишь хорошо забытое старое!

– А я пила чай с Замятиным и с лимоном, – похвалилась Мила.

– И кто вкусней? – спросил Валька.

Мила конфузливо отмолчалась.

Звонит телефон.

Взяла трубку Мила.

– Если меня, – шепчет ей Горбачёва, – меня нет. Я на задании. А спросят ещё, скажи: скончалась безвременно.

И Мила ответила:

– Её нет и не будет. На задании.

Я Горбачёвой:

– Подтверди!

К вечеру Татьяна подобрела и сказала Вальке:

– Ты не носи на меня камень за пазухой иль ещё там чего. Я с ядком. Собака один раз укусила меня и тут же сдохла. И муж у меня под пару. Не благое приобретение, а наказание.

– Не мели чепухи, – шумнула ей Мила. – Собаки тебя любят. А они не ошибаются. Собаки – хороший народ. Ты так красиво воешь по-собачьи…

– И всё равно, Вальк, я в претензии к тебе, – сказала Татьяна. – Я тебе кактус приносила, а ты мне шиш чего поднёс.

– А что такое шиш? – спросил Сева.

Молчанов ответил:

– Тот же кактус, только без колючек.

22 ноября

Берегите сердце от бессердечных людей.

Л. Соколов

С ЗАМЯТИНЫМ В ОДНОМ ЛИФТЕ

Утром я ехал на работу в одном лифте с Замятиным. Он был от меня всего на ладошку. Молчали.

Об этом я не проронил ни слова в своей редакции.

Всё утро Калистратов с Молчановым прыгают у карты во всю стену. Разгадывают кроссворд.

Вошла Лидочка, технический секретарь, и к Севе:

– Сев! Ты подготовил справку, сколько заметок прошло по вашей редакции за прошлую неделю?

Сева в сердцах хлопнул себя по ляжкам:

– Тут с Валькой никак не найдём залив в Охотском море, а она пристаёт чёрт те с чем! Кому нужна эта справка? Пожарнику Колёскину?

– А хотя бы.

– Перетопчется! Не горит! Лидуш, выдам я тебе на обед эту справчонку. А пока отлипни.

Лида пожала плечами. Вышла.

Севка усмехнулся: