Наши в ТАССе

– Если бы… В этой газете знаете какие бякости запузыривают? Снимают фирму ТАССа с наших материалов!

– Да вы что!? Иду к Колесову! Позвоню в газету главному редактору!

3 июля

Людмила Фондовна

Справочная.

Уточняю информацию в ячейке с газетными вырезками.

– Здорово, начальство! – сунул мне руку Баратянц.

– Привет, подчинённый.

– Не знаешь, где тут «Труд», который не «Гудок»?

– Да в моей ячейке. Сейчас отдам тебе.

Тут подошла ко мне заведующая справочной Людмила Юфовна. Она считает себя директором справочного фонда. Поэтому я называю её Людмила Фондовна.

Она сказала:

– Я хочу с вами поговорить.

Удаляемся в коридор.

– Знаете, Анатолий, девочки на вас обижаются. Вы с ними не здороваетесь. Вы их не замечаете на их же рабочем месте.

– А они не пожаловались на самих себя? Они сами и виноваты, что перестал я с ними здороваться.

– Это как?

– Поначалу я, входя в справочную, всегда здоровался. Мне не отвечали. Лишь некоторые злорадно фыркали. Дело не остановилось на фырканье. Мне попросту перестали давать справки. Та же Неля. Открытым текстом лупанула на её же рабочем месте: «Ищите сами». Стал сам добывать нужные справки. Станешь к ящикам и колупаешься, колупаешься… Поздороваешься – не отвечают. Справок не дают. Чего перед ними приседать? Я и перестань здороваться.

– Ну ладно. Что было вы забудьте. На летучке я заставлю их уважать вас. Конечно, не в такой степени… Тот же Калистратов – седина[108] уже пробрызнула в волосах, – а может, получая справку, погладить хорошенькую референточку по спинке и значительно ниже.

Я поспешил возразить:

– Я так низко не падаю. Да и глажка хорошенькой спинки… Это не входит в перечень услуг референтки. Я за нормы служебного этикета не забегаю. Если ко мне нормально относиться, то чего ж мне кукситься?

На этом и кончилось коридорное рандеву.

Девочки справочной стали ко мне до тошноты притворно внимательны.

4 июля

Я пришёл раньше всех.

Вторым номером вбежал в комнату Медведев.

Вскинул руку:

– Здравия желаю!

Дошёл-добежал до своего места, плюх на стул, голову на спинку. Отпыхивается.

Минут через пяток, уже после девяти, влетает мокрая Татьяна:

– Ну и дождяка-бяка-вяка! Маркелова вся мокрая!

– Но и ты не сухая, – хохотнул Медведев. – Это природа наказывает лодырей. Вовремя приходи на работу! Кто до девяти пришёл, того дождёк не тронул. А кто после девяти – всех облил. Не опаздывай! Боженька знает, что делает…

Новиков режет статью Татьяны.

Она угрюмо ворчит:

– Пей, пей мою кровушку стакана́ми!

Ударил ливень.

За окном сплошная серая ревущая стена.

– О-о-о! – заныла Татьяна.

Медведев с подколом:

– Ещё сильней будет!

– Не пугайте меня, – съёжилась Танька. – А то от испуга я ещё сильнее растолстею.

25 июля

Великий Оноре

Опершись на дверной косяк, Дима Дмитриев спрашивает меня, показывая на стол Олега:

– Не знаешь, где сей неуловимый на рабочем месте труженичек? Где наш великий Оноре?

– Наш Оноре де Бузулук где-то в бегах…

Татьяна в грусти покивала головой:

– Я поймала ежа платьем. А другие под платьем ловят другое… – И вдруг почти радостно и с горькой завистью прокричала: – У Бузулучины жена сына родила!

И тут входит Олег.

– Олежечка! – всплеснула она руками. – Про тебя, дружочек, речь, а ты навстречку!

– Только так! – засиял Олег.

Медведев с напускной строгостью выговаривает:

– Что же ты не докладываешь?! На Пушкинской площади молодёжь уже собирается на митинг.

– А что докладывать? – пожимает Олег плечами. – Родила…

Татьяна бежит к нему:

– Дай я поцелую тебя за успехи!

Они трижды дико целуются в щёки.

И Танька весело выкладывает:

– Олег! Ты родишь третьего сына, если будешь так страстно целоваться!

– Намёк принял как руководство к действию!

Олег подаёт руку Лобанову:

– Здравствуй, Игорь-бракодел! Тебя толечко и хватило на то, что сочинил доченьку Варварушку. Я хотел тебя видеть.

В разговор встревает Татьяна:

– Игорь! Орденоносный Бузулук второго сына в поезде родил!

Игорь потирает руки:

– Идём, Олеже, стакашку хлопнем за твоего сынка!

Они в обнимку идут к двери. И тут звонок возвращает Олега.

Звонил яловый Танькин чёрный полковник Альбернади.

Его хорошо слышно:

– Поздравляю! Каждый работает на своём фронте. Появилось уже три Бузулука. Святая Троица! А четвёртый на карте – город Бузулук!

Олег счастливо улыбается в трубку:

– Есть с кем на хоккей ходить!

Только положил Олег трубку – дают станцию Тоннельную. Там жена Елизавета в роддоме. Ехала с юга в Москву. Растрясло в автобусе – свернули в роддом. Вес парня три восемьсот. Рост пятьдесят четыре сантиметра.

– Ну, Олег, – говорит Татьяна, – расти сына. Я рожу ему неведому зверушку.

Скоро Олег и Игорь возвращаются с бутылками.

Сбрасываемся по рублю.

Владимир Ильич не даёт. Поманежил. Потом, ноя, скуля, краснея, рдея, темнея, синея, бледнея, отдаёт потных тридцать копеек:

– Больше нет… Пить не буду… Вы не знаете, а я знаю… Пишут тут докладные: появился на работе в нетрезвом виде.

Мы не боимся и пьём.

Эх! У Олега Бузулука родилось четыре внука!

– Приходи, Маруся, с гусем. Посмеёмся и закусим!

Принесли значки ТАСС. Тридцать копеек штука. Олег берёт два значка: