Наследие войны

- Конечно, мемсахиб любят все это шоу. Что ж, они это делают, не так ли, милые? Ничто не нравится им больше, чем надеть новое платье и шикарную шляпу и провести день, сплетничая со своими пустоголовыми друзьями. Но дело не в этом ...

- Ну и что, старина? - пропищал другой пьяница, чуть дальше по бару от Де Ланси, старина по имени майор Перси Николсон, который, как говорили, присутствовал на вечеринке по случаю открытия "Мутайги" в канун Нового года, занял место за стойкой и с тех пор сидел на том же самом месте практически каждый вечер.

- Дело в том, майор, что, нравится вам это или нет, долг губернатора - устроить вечеринку в саду, и наш долг, как англичан, присутствовать на ней. Просто потому, что идет война, это не значит, что мы должны начать отменять наши общественные мероприятия. Совсем наоборот. В этом году, как никогда, есть еще одна причина показать, что нас не остановит и не запугает кучка обезьян, переодетых террористами.

- ‘Справедливое замечание,’ пробормотал майор Николсон, кивая головой в знак согласия.

– И если меня пригласят – или, возможно, мне следует сказать, когда ... – Де Ланси понимающе ухмыльнулся, - я обязательно приду.

- "О Господи, надеюсь, что нет",-сказал себе Леон, хотя и вынужден был признать, что сам не был большим любителем чаепития губернатора-переростка. Он как раз обдумывал неприятное открытие, что они с Де Ланси могут поделиться своим мнением, когда прибыли его друзья.

- Почему бы нам не занять столик на веранде, - предложил он. - Здесь становится немного шумно.

Губернаторские "чопорные", как называли английские представители высшего класса официальные пригласительные билеты, прибыли как в поместье Лусима, так и в Креста Лодж.

-Я вижу, что брак с тобой сделал меня почетным англичанином, - заметил Герхард, увидев свое имя на кремовом конверте с королевской печатью Соединенного Королевства.

- ‘Тебе не обязательно приходить, дорогой, - сказала Шафран, доставая приглашение губернатора. - Я уверена, что это будет ужасно скучно. Хм ... Там написано: - “Джентльмены могут носить медали.” - Ничего о дамах, носящих их. И все же моя не подошла бы к платью, которое я собираюсь надеть.

- Учитывая все обстоятельства, я пойду как простой гражданский, - заметил Герхард.

- Наверное, это и к лучшему. - Шафран открыла еще одно письмо, адресованное исключительно ей, посмотрела на него несколько секунд, а затем сказала: - ‘Ну, что у нас здесь...?

Они сидели за завтраком на веранде, откуда открывался вид на водопой. Герхард собирался налить себе еще кофе. Он замолчал и вопросительно посмотрел на Шафран.

- ‘Рональд Стэннард написал мне,’ - сказала она. - В его письме говорится следующее. - “Дорогая миссис Кортни Меербах ... ” Боже, как бы я хотела, чтобы он перестал быть таким официальным и просто называл меня Шафран. Я знаю, он вежлив, но ...

Она вздохнула.

- “Кажется, я упоминал, что здесь есть несколько человек, в основном молодые, которые согласны с вами в том, что необходимо что-то предпринять в отношении того, как ведется кампания против Мау-мау. Но мы также хотим, чтобы Мау-Мау потерпели поражение, и мы, конечно, не хотим делать ничего, что могло бы выглядеть как предательство нашей страны. Так как же сделать одно без другого?"’

- ‘Это очень справедливый вопрос, - сказал Герхард, помешивая молоко в чашке, которую только что наполнил кофе. - И я точно знаю, что должны чувствовать Стэннард и его молодые друзья. Точно так же чувствовал себя и любой порядочный немец. И, моя дорогая, ты тоже должна быть осторожна. Если увидят, что ты идешь на войну против своего собственного сообщества, это не принесет тебе никакой пользы, и это также не поможет вашему делу, независимо от того, насколько оно справедливо. - Он отхлебнул свой напиток и спросил: - Как ты думаешь, чем это закончится?

- Ты имеешь в виду борьбу с Мау-Мау? Конечно, мы победим. Это займет некоторое время, но в конце концов у нас будет слишком много сил, чтобы у них был хоть какой-то шанс победить нас.

- Да, но после этого ... Что будет потом?

- ‘О, это очевидно, не так ли? Кения получит независимость. Так и должно быть. Как только люди ясно дали понять, что не потерпят, чтобы ими управляли, игра окончена. И самое глупое, что в глубине души все это знают. Я имею в виду, как только Индия доказала, что можно покинуть империю, ну, это был только вопрос времени.

- ’А если страна обретет независимость, кто ее возглавит?

- Кеньятта, я думаю, если мы не убьем его первыми.

- И он будет хорошим лидером?

- ‘Кто знает? Но он, безусловно, умен и, по-моему, довольно мудр, а это совсем другое дело. Скажем так, Кения могла бы сделать гораздо хуже.

- ’И он уважает вашу семью, верно?

- Думаю, да.

- Тогда вот тебе мой совет. Сейчас ничего не делай. Пусть история идет своим чередом. И когда родится новая Кения, тогда вы, со всем богатством и статусом вашей семьи, сможете лучше всего послужить этой стране, используя эту привилегию с пользой".

- Если я это сделаю, ты поможешь мне?

- Разумеется.