Наследие войны

Вирджиния счастливо улыбнулась и придвинулась чуть ближе к Герхарду. От нее исходил пьянящий восточный аромат, который напомнил ему о девушке по имени Хелен, которую он очень любил, когда был студентом в Баухаусе.

Боже мой, это было почти двадцать лет назад!

Теперь он вспомнил название: - "Шалимар" Герлена – он купил ей флакон на Рождество.

- Ах, эта маленькая штучка, - сказала Вирджиния. - Его сделал для меня в Лондоне Норман Хартнелл. Он такой милый старичок. - Она пристально посмотрела на него своими большими детскими голубыми глазами и добавила: - "Но, честно говоря, Герхард, я уверена, что есть просто куча вещей, о которых гораздо интереснее и гораздо, гораздо интереснее говорить, чем об этом ... ’

Макори подождал минуту или две, чтобы дать Стэннарду уйти, а затем, как будто ведя праздную беседу на вечеринке, сказал: - "Я думаю, у нас есть общие знакомые. Из клиники на Бирманском рынке.

Так же небрежно, как была произнесена фраза, Шафран почувствовала, что за этим вопросом стоит более глубокая цель.

- Вы имеете в виду Бенджамина и Вангари? - спросила она.

Макори кивнул.

Шафран улыбнулась. - Вряд ли они знакомые! Бенджамин - член нашей семьи. Она заметила озадаченное выражение на лице Макори и сказала:- "Его отец, вождь Маниоро, кровный брат моего отца, его самый старый, самый близкий друг. Последние тридцать пять лет они были близки, как два рога у одного и того же буйвола.

- Белый человек ... и масаи?

- А почему бы и нет? Разве не таким должен быть мир – люди дружат, не заботясь о том, из какой расы они происходят?

- Да, так и должно быть, - согласился Макори с грустной улыбкой. - ’Но это случается очень редко.

- Как бы то ни было, мой отец считает Бенджамина своим племянником. Он отправил его в медицинскую школу в Англии.

- Значит, ваш отец - Леон Кортни из Лусимы?

- ‘Да.

- Хм ... - Макори задумчиво кивнул головой. - В Абиссинии в моем отряде были люди, приехавшие из Лусимы. Они хвастались тем, как хорошо жилось при Бване Кортни, как он позволял им зарабатывать много денег и давал им землю для их сыновей, чтобы они могли создать свои собственные семьи. Я помню, как мне хотелось, чтобы другие белые бваны были такими же. Но теперь я думаю, что, хотя у жителей Лусимы есть крыша над головой и еда в животе ...

Шафран закончила фразу. - Мой отец все еще владеет землей, а они - нет.

Макори пожал плечами в знак согласия. При всей его храбрости, при всей его службе короне, он все же должен был быть осторожен, прежде чем высказывать мнение, которое многие белые люди сочли бы крайне дерзким. Шафран, однако, не принадлежала к числу таких людей.

- Это также аргумент Бенджамина, - сказала она. - "Никакое процветание ничего не значит, если люди не являются хозяевами своей собственной земли, своей собственной судьбы".

- ‘И что вы на это скажете?

- Думаю, вы оба правы. Раньше я никогда этого не делала. Честно говоря, я не думала об этом. Я имею в виду, что все люди, которые работали на нас, казались счастливыми, и я знала, что отец действительно заботился о них, поэтому я не видела в этом ничего плохого.

- И что заставило вас передумать?

- Ну, для начала это восстание. Я не могу вынести того, что мы делаем с кикуйю. И, ну, вся идея империи, кажется, принадлежит другой эпохе ... - Шафран остановилась, когда ей в голову пришла мысль. - Бенджамин знает, чем вы занимаетесь? Он знает, что вы работаете на нас против Мау-Мау?

– Да, как и человек, которым мы оба восхищаемся ... - Макори посмотрел прямо на нее. - Возможно, нам следует продолжить этот разговор снаружи, где мы сможем побыть наедине?

В других обстоятельствах Шафран восприняла бы это как пропуск, испытывая сильное искушение сказать "Да", но затем заставила себя отклонить предложение. Но она прекрасно знала, что в приглашении не было никакого сексуального подтекста. Она все еще колебалась. Она не хотела, чтобы Герхард увидел ее с этим высоким, темноволосым, красивым незнакомцем и напрасно беспокоился. Хотя, если подумать, где был Герхард? Шафран оглядела шатер, но вместо того, чтобы заметить своего мужа, ее глаза остановились на Хендерсоне. Он разговаривал со Стэннардом, сердито.

Словно почувствовав ее взгляд, Хендерсон повернулся и посмотрел на Шафран. Это заставило ее принять решение. Она ни в малейшей степени не беспокоилась о том, чтобы расстроить его.

- Хорошая идея, - сказала она со счастливой улыбкой на лице. - Было бы неплохо подышать свежим воздухом.

На лужайках Дома правительства было гораздо меньше народу, чем в шатре. Макори повел Шафран к месту под ветвями дуба Меру, которое было достаточно уединенным, чтобы позволить им поговорить, и в то же время достаточно заметным, чтобы не было никаких злонамеренных сплетен о том, что они исчезли в кустах.

- Полагаю, вы имели в виду Кеньятту? - спросила Шафран. Макори кивнул. - Ну, есть еще одна причина, по которой я думаю, что наше время здесь скоро закончится. Я имею в виду, отвезти его в какой-то выскочивший суд кенгуру, чтобы осудить его как лидера восстания Мау-Мау. Это такой явно отчаянный, глупый поступок, когда он явно не такой.