Наследие войны

Герхард тоже встал и шагнул к ней, его тело было напряжено, кулаки сжаты, глаза сверкали. Он кричал по-немецки, стараясь, чтобы его услышали и поняли.

Шафран отвесила ему пощечину, но не настолько сильную, чтобы причинить вред. Она повернулась на каблуках и зашагала к пустому зданию, в ушах эхом отдавались оскорбления мужа.

Фриц Вернер смеялся. Что за историю можно рассказать мальчикам сегодня вечером! Предатель и сука кричат друг на друга на двух разных языках.

И тут ему в голову пришла одна мысль.

Зачем, во имя Всего Святого, разговаривать с бродягой?

А потом кровь застыла в жилах, когда его осенил ответ - ответ, который годами смотрел им всем в лицо, но почему-то никому не приходил в голову. С чего бы это? Пош был просто бродягой, недочеловеком, не заслуживающим ни минуты внимания.

Но ведь он не просто бродяга, не так ли? Он охранник аэропорта. Он был здесь во время войны. А это значит, что он мог оказаться здесь в самом конце, когда кто-то в иерархии СС бежал изо всех сил к ближайшему выходу из Отечества.

Вернер не знал, как Конраду фон Меербаху удалось бежать и куда он направился. Никто, кроме самых высокопоставленных людей, чьи личности были неизвестны, не обладал этой информацией. Но граф был еще жив, и не в Германии, это точно. А как иначе сбежал бы человек, у которого есть собственный аэродром?

‘Scheisse ... ’ прошептал Вернер.

Он должен был вернуться к своей машине.

Он уже собирался встать, когда увидел, что люди у костра направляются к джипу. Затем он увидел мимолетную тень в углу своего глаза.

Здесь есть кто-то еще!

Вернер чуть повернул голову и увидел человека, метнувшегося между двумя обвалившимися каменными блоками.

Это все английская сука!

В уголках рта Вернера появилась улыбка.

Она хочет застать меня врасплох. В эту игру могут играть двое.

Шафран направилась в заднюю часть сарая дирижаблей. Облака немного поредели. Солнце делало смелую попытку выйти.

Труба оказалась такой, какой ее описал Ферди. Она выглядела как часть перил, полых, диаметром в пару дюймов. Может пригодиться, подумала она.

Она подняла ее и направилась к густой массе спутанных кустов ежевики. Она увидела отверстие, но несколько колючих веток упали на него. Растительность уступила место твердому, грубому щебню, затем твердому кирпичу, и внезапно она оказалась в самом сарае.

Она увидела остатки деревянных перегородок, разбитые окна и дверь. Это было похоже на офис, вероятно, используемый человеком, который управлял этим местом, и его административным персоналом. Она оставалась на коленях, держась под прикрытием, пока ползла к передней части офиса. Добравшись до перегородки, она приподнялась настолько, чтобы видеть сквозь осколки разбитого стекла, прилипшие к оконной раме. Это было великолепное зрелище. Массивные стены вздымались в воздух с обеих сторон, уходя вдаль. Там было четыре или пять мест, где стена рухнула, частично или на землю, как дыры, оставленные отсутствующими зубами. Высоко над ней выгибались голые стальные балки, которые когда-то поддерживали крышу.

Шафран заметила машину, старый довоенный "фольксваген", припаркованный за грудой обломков. С парадного входа он будет невидим.

Она прокралась из офиса к машине, вскарабкалась по обломкам и оглядела огромное открытое пространство.

Вы можете выстроить здесь целую пехотную дивизию со всеми ее машинами и оборудованием – как я найду одного или двух человек?

Она сузила круг поисков. Ее добыча должна была находиться у правой стены сарая, напротив хижины Ферди.

Там была тень, очертания человека, согнувшегося, как и она.

Он был крепкого телосложения, с короткими светлыми волосами, в элегантном, но поношенном черном костюме. Его глаза были устремлены наружу, к костру Ферди.

Шафран молча прошла по полу сарая. Она была отлично подготовлена: все эти часы на ветру и под дождем, на западном побережье Шотландии, подкрадываясь к инструкторам, выдававшим себя за немецких солдат, учась играть в смертельную игру бабушкиных шагов. Последние пятнадцать метров заняли у нее почти тридцать секунд.

Она вышла из-за своего укрытия.

Она стояла прямо за спиной мужчины.

Вот только его там не было.

А потом она почувствовала, как в спину ей вонзился твердый металл, и услышала гортанную немецкую команду.

- Брось трубу.

Шафран мысленно вернулась к книге, которую она выучила наизусть, к боевому руководству ГП "Все в бою" и к Уроку № 30(б) "Разоружение сзади".

Это был основной принцип обучения SOE, который всегда мог избежать того, чтобы его держали под прицелом. Если бы человек с пистолетом хотел застрелить вас, он бы уже это сделал. Не ожидал он и сопротивления. Первым приоритетом было сделать все, чтобы ваш противник почувствовал, что он победил.

Шафран уронила трубку. Она опустила плечи. Она опустила голову.

- ‘Если хочешь жить, делай, как я говорю, - прорычал Вернер.