Наследник престола

Лена снова зашла в инстаграм и пролистала свою не слишком длинную ленту. Она по очереди проверила странички нескольких старых друзей из Хортена – судя по их сториз, они тоже наслаждались последними летними деньками на природе. На часах еще только полдень, а на пляже у фьорда уже собрали одноразовые мангалы, жарят сосиски и пьют пиво. Лив тоже выложила фотку – на фоне фьорда ее ноги с накрашенными красным лаком пальцами, и подпись: «Я ♥ Хортен».

Лена вздохнула и посмотрела на Теодора, который сучил ножками.

– Да, да, хомячок. Зато у меня есть ты, а у тебя – я.

В ответ из подгузника прозвучал гулкий звук, похожий на раскат грома.

Мусорное ведро для подгузников, стоявшее в ванной, оказалось полным, и Лена, завязав мешок, пошла его выбрасывать.

Она надела сандалии и поплелась на улицу: одна рука занята Теодором, вторая – вонючим мусорным мешком.

И вдруг прямо в дверях она едва не столкнулась с Калле.

– Приветик! – поздоровался он.

Он не на яхте.

Он здесь, у нее на веранде.

Она увидела припаркованный у калитки мотоцикл и стоявшего рядом Рольфа, который с улыбкой помахал ей. Вдруг ее озарило – Рольф, вот кто ее вчера домой отвез.

– Ты что здесь делаешь? – спросила Лена, не зная, куда деть ни ребенка, ни мусорный мешок. – То есть, привет!

На Калле были темно-синие шорты, белая футболка, на фоне загорелой кожи выглядевшая просто белоснежной, и солнцезащитные очки. Вокруг талии был повязан свитер. В одной руке Калле держал бумажный пакет с логотипом булочной.

– Я подумал, няням тоже нужно обедать, – произнес он.

Тут он кивнул на пакет у нее в руке и поморщил нос.

– Может, сначала это выбросишь, а потом уже поедим? Хотя там тоже кое-что не менее вонючее, – сказал он, помахивая пакетом. – Давай сюда малявку!

Лена передала Теодора Калле и снова поразилась, как легко ему все удается. Он словно и не подросток вовсе – ни капли неловкости или смущения. Будто бы ему кто-то постоянно подсказывает, что нужно делать. Поступать так, как предлагал он, было просто.

Лена пересекла газон, выбросила пакет и, обернувшись, увидела, что кронпринц как-то чудно пританцовывает с ее сыном на руках – он отставил пятую точку и тряс ей.

Подойдя поближе, она поняла, почему.

– I like big butts and I cannot lie.

You other brothers can't deny,

That when a girl walks in with an itty-bitty waist

And a round thing in your face,

You get sprung[5]

! – напевал Калле.

Теодор хохотал и хлопал в ладоши, наблюдая за августейшим рэпером. Лена тоже не смогла сдержать улыбки. Хоть Калле и старался произвести на всех хорошее впечатление, музыкального таланта у него явно не было. Чувства ритма тоже. Но вся Норвегия и так уже про это знала.

Однако то, что он делал, малышу было явно по нраву.

Тео его обожал!

Лена зашла домой, помыла руки и вынесла наружу две тарелки. Калле, взяв Теодора на колени, достал из пакета хлебцы, булочки и несколько бутылок сока.

– Не знал, что тебе больше понравится, – пояснил Калле. – А вот с остальным у меня все под контролем.

Он вновь полез в пакет.

– Та-да!

Принц с торжествующим видом вытащил оттуда банку скумбрии в томате.

После еды Теодор заснул на коленях у Калле и малыша уложили в коляску чуть поодаль, в теньке. Лена откинулась на спинку дивана под зонтиком и вздохнула. Хлеб был такой свежий и мягкий… Она, кажется, переела. Они почти не разговаривали, слишком были заняты едой, но тишина эта не была неловкой.

Прежде чем съесть хлебец со скумбрией, Калле зажал нос. «Ну и дурак», – думала Лена, смеясь, но, съев первый бутерброд, он сделал себе еще.

Тут он вскочил с дивана.

– Я пить хочу. Схожу за водой, – сказал он, направляясь к веранде. – Тебе принести?

– Да, давай, – ответила Лена, как вдруг внутри у нее что-то оборвалось.

Кухня.

Фотография с ней и Теодором. Самая первая, сделанная сразу после родов. Она на ней такая бледная, вся в поту и улыбается, лежа на больничной койке с крошечным окровавленным комочком на груди.

Фотография висит на холодильнике.

Прямо у раковины.

– Я сама! – закричала она и подскочила к Калле так быстро, что врезалась в него. Тот в замешательстве отступил, но тут же сделал шаг вперед.

Их лица были в десяти сантиметрах друг от друга.

Его огромные глаза глядели прямо на нее.

Она вдруг почувствовала аромат его одеколона – он побрызгал себе шею, перед тем как прийти сюда, к ней.

Его губы были все ближе.

И ближе.

В животе приятно покалывало.

И…

– Ой! – услышала она с порога чей-то голос.

Калле с улыбкой опустил глаза, а Лена зажмурилась.

– Простите, что помешала! – прощебетала мама. – Не обращайте на нас внимания.

Она сняла солнечные очки и подмигнула.

– Очень рада видеть вас вновь, дорогой Калле! То есть, Ваше королевское высочество!

Из коляски послышался плач.

Лена вздохнула.

Похоже, чудному мгновенью – во всяком случае, тому, что могло бы им стать – пришел конец. Она направилась к Теодору, но мама тут же ринулась ей наперерез.

– Я сама, – сказала она, – а ты отдыхай. Чего вы будете в этом саду вариться.

Она подобострастно улыбнулась и забрала Теодора внутрь.

Калле посмотрел на нее, слегка улыбнувшись.