Наследство последнего императора. 2-я книга

– В самом деле? – усмехнулся генерал. – Сколько таких на свете, уважаемый Иван Александрович, которые с алтарями подмышкой предали белое дело и перебежали к большевикам! Бывшие чиновники, офицеры и даже генералы. И судейские тоже, – с нажимом добавил он.

– Я знаю Соколова много лет, ещё с университета, и готов любые гарантии…

– Призываю вас не суетиться, любезный Иван Александрович, – чуть поморщился Дидерикс. – В этом мире никто никого не знает! Даже себя самого. Что уж о других. Отец против сына, брат против брата, муж против жены… – вздохнул он. – Таково время. А вы за кого-то ручаться берётесь.

Сергеев замолчал, умоляюще глядя в моложавое лицо пятидесятилетнего генерала – холеное, глянцево-блестящее от кёльнской воды.

– И все же настоятельно прошу… Михаил Константинович! Найдите минутку… каких-то шестьдесят секунд… Хотя бы поговорить с Соколовым. Просто посмотрите на него. Вы опытный военный, умудрённый жизнью человек, прекрасный психолог. По моим наблюдениям, тонко разбираетесь в людях…

– Ба, ба! – предостерегающе поднял ладонь генерал. – А вот этого я не люблю – столь откровенной лести. И не столь откровенной тоже не терплю.

– О чём вы, Михаил Константинович! – смутился Сергеев. – Да и на кого надеяться, если не на вас? Только представьте себе: Соколов бежал от красных пешком! Из Пензы! Прошёл несколько сотен вёрст, повергаясь страшному риску. Ему и Ленин, и Троцкий – не просто политические, они ему личные враги. Соколов не слабодушный интеллигент. Он человек твёрдый и решительный.

– Охотно верю. Вражеская агентура подбирается именно из твёрдых и решительных людей. Слабым в шпионаже делать нечего.

– Послушать вас – никому доверять нельзя, – с грустью проговорил Сергеев.

– Вы правы. Никому! Это тот случай, когда лучше казнить десять невиновных, нежели упустить одного виновного. Жестоко? Так ведь не я, и не адмирал Колчак, и даже не полковник Зайчек эти правила устанавливаем. Война устанавливает.

– Да-да, – печально сбавил тон Сергеев. – Скажу одно: очень жаль потерять прекрасного юриста, да и просто порядочного человека.

– Зайчек разберётся! – заверил весело генерал.

– О, ваше превосходительство… Скажу от души: не верю я Зайчеку. Даже среди обывателя давно поселился страх перед контрразведкой. Зайчек – иностранец, да ещё с садистическими чертами в характере. Что он там творит в своих застенках, полагаю, даже вы не всё знаете.

– Ну, зачем же вы его так? – мягко упрекнул Дидерикс. – Зайчек делает своё дело, исполняет воинский долг. Иногда чересчур ретиво – в этом я могу с вами согласиться. Хуже, если бы наоборот. Тем не менее…

Дидерикс вызвал адъютанта.

– Арестованный Соколов уже в контрразведке?

– Никак нет, ваше превосходительство. Ваш приказ – ждать вашего особого… приказа!

– Сюда его.

Ввели Соколова – руки за спиной, взгляд в землю. На секунду поднял голову, глянул на Сергеева, коротко кивнул.

– Прошу садиться, Николай Алексеевич, – сдержанно произнес Дидерикс. – Сюда, поближе. Я уже знаю, что вы не красный шпион и не партизан.

Соколов сверкнул единственным глазом на генерала, опустил руки, медленно приблизился и сел на венский стул рядом с генеральским столом.

– Как самочувствие ваше? – поинтересовался Дидерикс.

– Вы меня арестовали, чтобы справиться о моем здоровье? – мрачно осведомился следователь.

– За этим тоже, – невозмутимо подтвердил генерал. – Вот мы здесь хорошо побеседовали с господином Сергеевым. О разных вещах. И о людях тоже. Знакомых и незнакомых.

Он перевёл взгляд на Сергеева.

– Иван Александрович, мне хотелось бы поговорить с господином Соколовым. По душам. Если он не будет возражать. И вы.

– Да-да, – вскочил Сергеев. – Так я надеюсь, ваше превосходительство?

– Кто же вам может запретить? Надежда умирает последней. Так, кажется, в книгах пишут?

– Так-с, господин Соколов, – посерьёзнел генерал, когда закрылась дверь за Сергеевым. – А теперь расскажите-ка мне всю вашу одиссею. По порядку.

Когда Соколов закончил, Дидерикс поразмыслил и спросил:

– Вы знаете, чем занят ваш коллега Сергеев?

– Вкратце. С его слов.

– Как, по-вашему, Сергеев хороший следователь?

– Не мне давать оценки коллеге. Корпоративная этика, знаете ли… Но если настаиваете, скажу: далеко не худший.

– Сергеев – выкрест, вам известно?

– До сих пор я не думал, что этот факт имеет отношение к следствию, – буркнул Соколов.

– Ах вот как! До сих пор не думали… А теперь?

Соколов, опустив голову, рассматривал свои руки и сопел.

Не дождавшись ответа, генерал Дидерикс спросил:

– Что же все-таки вас сюда привело? И как вы решились на такие испытания, на смертельный риск? Должны быть серьёзные причины. Глубинные, не лежащие на поверхности.

Соколов продолжал молчать, беззвучно шевеля потрескавшимися губами.

– Затрудняетесь?

Подняв взгляд на генерала, Соколов кивнул:

– Да, несколько затрудняюсь… уж прошу великодушно извинить. Видите ли… меня сильно поразила трагедия Государя и его семьи. Настолько, что я ощутил: моя судьба какими-то, внезапно возникшими, связями соединилась с их судьбой. Какая-то сила подняла меня с места и привела сюда.