Наследство последнего императора. 2-я книга

– В военное время – казино? – удивлённо выговорил Сахаров.

– Так ведь надо, чтоб у солдата не было свободного времени! А при военных обстоятельствах – тем более! – радостно ответил Гайда, – Свободное время для солдата – смерть для армии.

И все согласно закивали, кроме Дидерикса.

– Так что у вас ещё, Константин Вячеславович? – напомнил Колчак.

И Сахаров снова вернулся в Самарскую губернию.

Тогда он направлялся в Уфу, в новый главный штаб белых войск, чтобы получить назначение.

Самарские крестьяне, говорил он, большие хлеборобы. И редкий делал запашку меньше двадцати-двадцати пяти десятин34. Мечтали они всегда об одном: где бы ещё разжиться землёй – прикупить или хотя бы взять в аренду. А тут вдруг такой соблазн: сначала кадеты, потом эсеры и теперь большевики пообещали землю бесплатно – помещичью и казённую.

И что поразило Сахарова в той поездке: свои участки крестьяне вспахали под озимь. Но вокруг лежали громадные, за горизонт, чернозёмные самарские степи и – совершенно нетронутые. В прежние годы эта плодородная волнистая степь была в это время уже черным-черна. Сейчас же она превратилась в гигантские пустоши, заросшие густым и высоким, по пояс, татарником, сурепкой, лебедой, повиликой… Где хозяева? Почему такие громадные поля брошены? Крестьяне отвечали генералу:

– Взяли бы пахать и засеять. Да как обернётся? Большевики говорят – берите. Земля того, кто её пашет и засевает. Эсеры тоже позволяют. Но засеешь, а завтра белые победят, и хозяин вернётся да вдвое назад потребует.

Сахаров тогда пришёл к убеждению, что крестьянину всё равно, какая власть. Лишь бы крепкая, да чтоб землёй наделила и защищала его права.

– Эсеры обещанного не исполнили, – сказал Сахаров. – Но ведь наше правительство не может оставить в стороне такую жизненную, вековечную проблему! Полагаю, Верховному правителю следует как-то высказаться о земле и крестьянстве. Дабы крестьянин не терзался сомнениями и знал, на чьей стороне ему сейчас быть. Он хочет знать, какое мы ему готовим будущее.

– Господа! Я, конечно, всего лишь моряк, но прошу коллег: давайте прекратим терять время! – с досадой заявил Колчак. – Напомню тем генералам, кто не забыл или не знает: главный и единственный лозунг нашего движения – не-пред-ре-шен-чество! Задавим эсеро-большевистскую сволочь, а потом разберёмся. С устройством государства, с землёй тоже…

– Но как тогда надеяться на народную поддержку сейчас, сегодня? – смешался Сахаров. – У народа большое опасение: мы ничего не говорим о будущем, о земле потому, что хотим вернуть старую власть и прежних землевладельцев. И ещё одна тревожная мысль среди крестьян бродит: о земле молчим также и оттого, что она уже обещана иностранцам в обмен на их военную помощь. Это самые опасные представления! Ну, хоть бы разрешили мы крестьянину временно засеять, допустим, за долю урожая. Тут ведь не только крестьянские личные интересы. Столь огромные пустые поля – гарантированный в скором будущем голод. Не знаю, как этой весной, наверное, запасы зерна ещё остались, не могли весь хлеб силой выгрести у крестьянина царские и потом учкомовские продотряды. Но в будущем году!.. Крестьянин себя прокормит, а кто прокормит армию, а тем паче – городское население? Союзники? Никогда. Они и нашу армию не прокормят, тем более, Сибирь.

– Константин Вячеславович, – начал медленно распаляться Колчак. – Вы вышли за пределы своей компетенции. Завтра извольте получить новое назначение и приступайте к непосредственным своим обязанностям. А тему вашу – это я вам обещаю – продолжим. Но только в Москве. Больше никого не задерживаю, господа!

На улице Сахаров и Дидерикс, подняв воротники шинелей от острого и жгучего морозного ветра, шли молча: каждый думал о своём, перебирая подробности совещания у Верховного. Наконец, Сахаров спросил, склонившись к левому уху Дидерикса:

– Мне, Михаил Константинович, показалось, что вы довольно скептически оцениваете оперативную обстановку. Не верите в весенний успех?

– Не верю! – отрезал Дидерикс.

– Отчего же? – удивился Сахаров. – Предпосылки вроде бы обнадёживают. Людской ресурс имеем, и он растёт – мобилизация даёт своё. Денег – немерено, даже на всю царскую армию хватило бы и ещё осталось. Несуразица с поставками? Преодолимо. Нужно самим за них взяться, не доверять посредникам, проходимцам вроде Нокса. Тот свою выгоду не упускает. Знаю наверняка. Или вас беспокоят некоторые… особенности поведения Верховного?

– Особенности? Ерунда. Я исхожу из того неопровержимого факта, что Колчак – фигура подставная, марионеточная, а значит, временная. Будет и дальше морфий лопать, замена ему всегда найдётся. Впрочем, в нынешнем его состоянии он для союзников, точнее, интервентов, очень удобен. На день лишить морфия – всё что угодно для них сделает. Не в нём дело. А в том, что я не вижу стратегической перспективы. Как и вы.

– Я? – удивился Сахаров.

– Вы! Вы! Или вы отказываетесь от своих слов, только что произнесённых?

– Не в моих правилах, – смешался Сахаров.