Настенька

Смелый тон слов Закревского и вся его выдержка придали извозчику смелости. Он успокоился и начал часто заглядывать в дверную щель.

Так прошло, может, часа два. Бандитов не слышно было. Извозчик снова посмотрел в щель.

— Утро наступает, — вздохнул извозчик, —   На улице смеркается. — Тут он повысил голос: — Они идут… Какая-то девушка с ними…

Мы по очереди посмотрели в щель и увидели, что перед бандитами стоит девушка и что-то тихо им говорит. Видно было, как она куда-то показывает пальцем.

— Где, где ты видела? — громко заговорили сразу несколько бандитов.

— За садом, около гумна, — ответила девушка.

— А сколько их?

— Больше пятидесяти.

И тут произошло то, чего мы не никак ожидали: бандиты рванулись с места и сразу исчезли. Не успели мы одуматься, как услышали, что в дверь стучат чем-то тяжёлым. Мы не знали, что происходит. После девушка просунула нам в щель под дверью топор и сказала:

— Я не могу сбить замок, разбивайте дверь.

Извозчик схватил топор и раз пять так ударил в дверь, что от них остались только щепки.

— Бегите за мной, — сказала девушка.

Она нас вывела на лесную дорогу.

— Кто ты такая? — спросил у неё Закревский.

— Я тут служу, как батрачка. Я не спала и заметила, как вас привели. Я подкралась к погребу и подслушала, что они говорят. Я всё поняла и сказала этим бандитам, что за гумном появилось около полусотни красноармейцев. Я всё это выдумала, чтобы спасти вас.

Извозчик посмотрел на девушку, и на его лице всё время держалась радостная улыбка. Он стал, как ребенок: срывал с кустов листья и нюхал, хватался рукой за вершины молодых ёлочек…

— Бандиты будут вас ловить, — сказала девушка.

Извозчик снова испугался.

— А это что? — сказал весёлым тоном Закревский, чтобы подбодрить извозчика и достал из под пиджака револьвер, который бандиты не успели забрать.

Тут Закревский стал ощупывать карманы и забеспокоился.

— Во время этой неразберихи где-то потерял револьверные патроны. Только всего и спасения — те, что в револьвере невыстреленные.

Девушка показала нам, где находится ближайшая деревня. Мы с Закревским пошли в ту сторону через лес, а девушка с извозчиком шли за нами шагов за пятьсот.

Нам необходимо было перейти поперёк дорогу, а там, через небольшой лесок, мы бы вышли уже на открытую, людную местность. Но в этом месте мы наткнулись на двух бандитов. Мы их узнали, на этой самой дороге они вчера подошли к нашей повозке. Очевидно, бандиты разбрелись теперь по всему лесу искать нас; вероятно, они уже знали, что девушка их обманула. Этих двоих мы увидели по другую сторону дороги, они выглядывали из-за дерева. Нужно было пробиться силой. Как я жалел, что у меня нет моей винтовки. Те два бандита нас ещё не видели. Закревский закрыл меня своим телом и сказал так бежать за ним. Мне стало так стыдно перед ним, что он, старший, закрывает меня, младшего, что я начал просить, чтобы он дал мне свой револьвер, а сам шёл за мной.

— Слушай, что я тебе скажу, — сердито скомандовал он мне сильным шёпотом. — Марш за мной, и чтобы я от тебя больше слова не слышал. Кричи вместе со мной «ура».

Я себя почувствовал в этот момент так, что будто бы мне было всего лет пять. Скажу тебе, что незавидное это дело, когда кто-то тебя спасает, а ты не можешь даже помочь ему, а тем более, самому себе. Мы закричали и просто побежали на бандитов; бежал я, прячась за спину Закревского. Закревский, крикнув, выстрелил из револьвера. От такой неожиданности те двое испугались и растерялись. Может, они даже не рассмотрели нас как следует; один из них выстрелил нам навстречу, и они бросились бежать. Я увидел, что Закревский вдруг начал припадать на одну ногу, но в такой суматохе сразу не догадался, что с ним произошло. Мы перебежали через дорогу, и Закревский ещё раз выстрелил вдогонку тем двоим. Они скрылись где-то в лесу. Очень быстро перешли мы через придорожный лесок и вышли на поле. И тут Закревский застонал. Как-то сразу он ослаб, и я увидел, что у него из ноги, выше колена, сочилась кровь.

— Ранил гад меня, — сказал Закревский и оперся об моё плечо. Я взял из его рук револьвер.

— Пустой, — сказал Закревский, — нету больше чем стрелять. — И ещё сильнее застонал.