Настоящая принцесса и Снежная Осень

Лиза стояла посреди пустого города, кажет­ся, на Большом проспекте, неподалеку от пло­щади Льва Толстого... но теперь окрестности было почти не узнать — от некоторых домов ос­тались только развалины, похожие на острые черные зубы, и посмотреть в сторону Филинс- кого дома Лиза не решалась. А если бы и реши­лась, все равно вряд ли бы что увидела в нава­лившихся на город холодных сумерках. Как она здесь очутилась? Лиза испуганно озиралась, потом прислушалась. Было тихо, ужасно тихо, только ветер слабо шуршал где-то в переулках да в темноте над головой поскрипывало распах­нутое окно с выбитым стеклом. И под ногами тоже хрустело разбитое стекло... а может, лед. И Лиза вдруг поняла, что она совсем одна по­среди пустого города, никого больше нет, и это не радингленский морок, это все по-настояще­му, потому что все умерли, давно умерли, и Ин­го, и Филин, и Бабушка, и Лева... и она была рядом, когда они умирали, а сделать ничего­шеньки не смогла, а теперь она одна, одна, одна, насовсем, навсегда.

Где-то вдалеке слитно зашуршали по ас­фальту и льду сотни когтистых лапок. Это шли крысы, шли как полноправные хозяева, пото­му что теперь городом правили они. Все ближе и ближе и ближе.

Фи-и-и-илин! — Лизе казалось, что она кричит во все горло, срывая голос, по получил­ся какой-то сдавленный писк. — И-и-и-инго!

И вдруг откуда-то издалека донеслось едва слышное: «Лиза!», и какой-то призрачный звон, а потом Лизу крепко схватили за плечи и пота­щили. Перед глазами замелькало, она зажму­рилась...

...и оказалось, что она сидит на плюшевом диванчике в качающемся, темном холле гости­ницы, а та стриженая девочка, Маргарита, яро­стно трясет ее за плечи, а ноты рассыпались по полу, как тогда, у Изморина в кабинете. Диньк! Диньк! — звенели браслеты у нее на запястьях.

Лиза! Ты чего? — лицо у Маргариты было озабоченное и испуганное. — Плохо?

Лиза, стараясь не разреветься, сгребла с по­ла ближайший листок, в ужасе поняла, что это не тот и, стиснув зубы, опустилась на четверень­ки — на холодный клетчатый пол.

Давай помогу, а то голова закружится, — вызвалась Марго и тоже поползла по полу — по скользкому мрамору листки разлетелись далеко.

Ты сидела, сидела с этими нотами... дер­жи, вот... а потом я смотрю — ты все ниже на­клоняешься, будто слишком темно, я к тебе, ты падать стала... и звать кого-то, — объяснила Марго. — Шепотом.

Тот листок все не находился. Лизу прошиб пот.

Мишка! Мишк! Принеси лимонаду, а? — крикнула Маргарита через плечо. — Что, нету больше? Ну ладно. Так, вот еще один, за диван улетел... ой, а это что? Половина перечеркнута. Черновик какой-то?

Отдай! — дурным голосом завопила Лиза и выдрала листок из пальцев Марго. — Не смей смотреть!

Да пожалуйста, — Марго и не думала оби­жаться. Потом прищурилась и быстрым шепо­том спросила:

Это тот самый?

Какой? — Лиза из последних сил прики­нулась, что не понимает.

Из-за которого тебя скрутило.

А как ты догадалась? — Лиза тоже поче- му-то перешла на шепот.

Да так, — Марго постучала себя по лбу, отчего все ее браслеты вновь задинькали. — Дедукция. Смотри. Он другими чернилами... и почерк чуточку другой... и те чистовые все, а этот черновик. А ты его держала отдельно, пе­ред носом, а те просто рядом лежали. Ты что, музыку пишешь и посоветоваться хотела?

«Ага, — Лиза почувствовала некоторое об­легчение. — Дедукция, значит. Кажется, я знаю, кто у нас тут горазд планы придумывать. Толь­ко вот вопрос — можно ей верить или она с эти­ми заодно? Она ведь за мной наблюдала, раз все это увидела». А вслух спросила:

А... а как ты меня вытащила?

Откуда? — удивилась Маргарита. — А, вот ты о чем. Ну, не знаю, просто само получилось. Со мной иногда так бывает. — Вдаваться в под­робности она не стала.

Ого! Непростой человек эта Марго! Столько может, а с Паулиной спелась.

Спасибо, — Лиза потерла нос, чтобы не покраснеть. Плохо, когда тебя спасает непонят­но кто.

Это ведь не твои ноты, а его, верно? Так, а теперь расскажи толком, откуда это я тебя вы­тащила, — не давая ей опомниться, попросила Марго. — А то мне все это со страшной силой не нравится, — она неопределенно мотнула стри­женой головой на темный холодный холл, по которому, чихая, пряча озябшие руки в рукава и тщетно вытрясая последние крошки из пус­тых пакетиков, бродили музыканты в куртках и пальтишках поверх пижам и в тапочках на босу ногу.

И пришлось рассказать. Хотя слов хватало с трудом.

Хм. — Марго покосилась в ноты. —- Все это, конечно, замечательно, только я вот не знаю, можно ли тебе верить или ты с этими заодно.

Лиза похолодела. Мысли читает — слово в слово!

Хотя та мадам из телевизора, в смысле, Алина Никитична, вроде и ничего, — не до­жидаясь ответа, размышляла вслух Марго,, — А с вашей Ульяной Сергеевной все ясно, Измо­рин ее просто дешево купил,,.