Настоящая принцесса и Снежная Осень

Неудивительно, что на репетиции всем даже от аккомпанемента сплохело. И что тебе такое от этих нот мерещилось, — подытожила Марго.

Да не мерещилось мне! — рассердилась Лиза. — Оно настоящее было! А если мы ниче­го не сделаем, то оно и будет! В городе уже и так! Костик, скажи!

Ну, — закивал Конрад. — В городе дурдом полный. Статуи летают, крысы на задних лапах бегают, вооруженные до зубов, а люди спят...

...а кто не спит, всем плохо, — подхватила Лиза, пока Костя не сболтнул чего-нибудь лиш­него — например, про пропавшего таинственно­го Хранителя. — А если он заставит нас это сыг­рать, тогда вообще все! Конец всем! Я тебе даже не буду рассказывать, чего он там дальше пла­нирует! И зачем мы ему все на потом нужны.

Да уж, сделай одолжение, мне и так хва­тит, — Марго поежилась. Но глаза у нее сосре­доточенно искрились. — Значит, чтобы он не сыграл, надо его просто переиграть.

Ничего себе, нашла тоже «просто»! Лиза аж руками развела.

Марго потеребила одну из четырех сережек в ухе, не сводя глаз с нот.

Только вот как? — Она задумчиво поцока- ла языком. — Тц-тц-тц, вот бы хоть два таких листочка или три... — Она покусала губы. — Ну что с этих десяти тактов возьмешь? — досадли­во протянула она. — Я даже развития темы по­нять не могу...

Момент, — встрял заинтересованный Ко­стя Конрад, забыв про обиду. — Я не понял, дев­чонки, вам надо те ноты, которые у этого на сто­ле лежат, да?

Мало ли кому что надо, мечтать не вред­но, — пессимистически высказалась Марго, вертя листок так и сяк, — даже вверх ногами перевернула. — Ну-ка, погодите-ка... — Она пощелкала пальцами и подняла глаза к потол­ку, будто что-то высчитывала.

Нет проблем, — важно заявил Костя, пе­ресел поближе к Марго и плюхнул стопку нот ей на колени, поверх чернового листка. — Та­щите бумажку, все напишу.

Что-о-о? — Лиза ушам не могла поверить.

Ну и ну... — Марго уронила руки и не­видящими глазами смотрела на стопку нот, накрывшую листок. Но дракончик этого не за­метил:

То самое, Твое Высочество. Я ж там у него сидел, у стола, ну, минут десять, не меньше.

Но ты же... — Лиза хотела напомнить дра- кончику, что он нотной грамоты не знает, да постеснялась. Но тот и сам понял:

Абсолютная память! — Костя поднял па­лец. — Про что закорючки, я могу и не знать, но очертания-то...

А тебе плохо не станет? — на всякий слу­чай спросила Лиза. — А?

С чего бы? — напыжился Костя. Потом что-то вспомнил и поежился, но тотчас встрях­нулся и начал командовать:

Давайте ручку и бумагу.

Так это нотная нужна... — растерялась Лиза. — Марго, у тебя нету?

Не захватила, — Марго даже не стала рыться по немногочисленным карманам. — Вот не везет! И партия эта на обеих сторонах... А раз уж у меня нет, то ни у кого, наверно, нет.

Погоди! — Лизу осенило. — Нужно про­сто тетрадку. Любую. Разлинуем.

Костя залез за диван и извлек оттуда Левуш- кин рюкзак.

Костик, я же его в зале оставляла! — Лиза всплеснула руками.

А я прихватил. Там эти. Не фиг им нос совать... — Костя покопался в рюкзаке и выло­жил Левушкин пенал и едва начатую тетрадку по биологии — ту самую, из которой только вче­ра утром был вырван клок на записку.

Давайте я разлиную, у меня быстрее по­лучится, — предложила Марго.

...Лиза, затаив дыхание, смотрела, как Ко­стя, высунув от старания язык, выводит на бу­маге ноты. Скрипичный ключ он нарисовал не в ту сторону, но в остальном... Гелевая ручка, за которую Костю так ругал историк Грозный, бежала по кривым линеечкам импровизирован­ной нотной бумаги все быстрее и быстрее, все увереннее и увереннее.*.

Не смотри, — напомнила Марго Лизе. — Ну-ка, ну-ка... ага. Все, Костик, этого достаточ­но, — сказала она, когда Костя исписал четвер­тый листок. Потом положила на левую колен­ку Костины каракули, а на правую — ноты Ли- зиной партии.

Ну зачем же так! — Костя вскочил и че­рез минуту подтащил к Марго журнальный сто­лик, похожий на таксу, — только ножки по мра­мору завизжали* Маргарита была так погруже­на в ноты, что даже спасибо не сказала — просто коротко кивнула и разложила ноты заново. Как Бабушка — пасьянс.

Ого. М-да. — Брови у Марго сошлись на переносице. — Оч-ч-чень интересно...

Что, совсем плохо? — убитым голосом спросила Лиза.

Почему плохо? — Марго опять дернула плечом. — Он просто гениальный композитор. Пишет красиво, как Вивальди, и сложно, как... последняя гадина. Музыкантов жалко. Правда же. Даже обидно. Странно, что я раньше про него не слышала, хотя... ну да. По манере кого- то напоминает, пожалуй, но вот кого? Что-то такое... годов двадцатых...

Так он же не Изморин по-настоящему! — объяснила Лиза. — Он... Прик... Приц...— Выго­ворить щетинистое слово никак не получалось.

Притценау Алоис! — выпалил Костя и, поймав взгляд Лизы, небрежно скривился — мол, делов куча для дракона, запомнить один раз услышанное мудреное имя.

Как — Притценау? Это — Притценау?! — От колючего и шипящего имени Марго поче­му-то оцепенела, будто кобру перед собой уви­дела, причем редкую, белую. — Да не может быть. Вы меня дурите! А ты говорил — Манд­рагор или как его там, Мутабор! — накинулась она на Костю.